Рисунок Анзора Масхадова

Беслан 7
Дмитрий Флорин 

Есть такое в СМИ – инфоповод. Зачастую хладнокровное, порой циничное понятие. Без оглядки на что-то человеческое. Ничего личного. Просто медиабизнес. 1 сентября ранее в наших СМИ было полностью отдано Дню знаний. Не надо вспоминать про начало Второй мировой войны. Про это многие даже не знают.  

Но с 2004 года российские СМИ загружены на 1 сентября другим инфоповодом – Беслан. И редко какое СМИ не «отметится» в этот день, вновь напомнив о дате этой трагедии. Разными способами. Чаще всего, размазывая очередные мыльные пузыри пустых слов высокопарных и таких же, как и их слова, пустых: экспертов, аналитиков, спикеров, медиаморд и прочих говорунов разного пошиба.

Не будем уподобляться. Кого детализировано интересует Беслан – люди восстановили события поминутно. И хотя правда у всех своя относительно вопроса кто виноват в этом, то, что это не укладывающаяся в голове трагедия, признают все.

Жертвы от бессилия

Беслан прорвал последние психологические заслонки в голове. Даже будучи ранее на войне, слишком ужасно выглядело то, что было в Беслане 7 лет назад. Нет никакого оправдания никому – ни непонятной борьбе, ни государству, никому, если происходит такое.

Это не псих-нацист Брейвик, это другое. В недавнем разговоре с Эллой Кесаевой, руководительницей «Памяти Беслана», я сказал ей, нет никакого оправдания таким жертвам. Ничего не стоит того, что произошло. И я всегда буду уверен, что не могло такого быть, чтобы нельзя было этого избежать.

Как демонстрация – да, знайте террористы – не стоит делать даже такого – никто не остановится. Слезы детей испарятся от огнеметного выстрела вместе с детьми. Никто не узнает точно, что произошло. Это как при штурме Грозного в 95 году – жертвы от бессилия. Россия оказалась неспособна предотвратить эту трагедию.

Но уже потом, многие научились смотреть на это по-другому. Как инфоповод.

Дайте и нам детей

Дети из Беслана в 2004 году стали знаменем. Помочь хотели все. Только одни – от того, чтобы помочь, а другие для того, чтобы отметиться, что помогли.

Детей возили за границу, на курорты, в дома отдыха, в музеи, в театры, в цирки и так далее. Детский мозг так устроен – они не врут так, как взрослые. И когда кто-то из детишек в пансионате «Сосновый бор» под Рязанью в разговоре со мной вышел на мысль, что если бы не было теракта, его жизнь продолжала бы оставаться неинтересной, я понял, что в своих страшных догадках я не один.

- Дядь Дим, это я нарисовал.

- Что тут?

- Ну вот горы наши, это сестра моя, это орлы, радуга…

- Красиво.

- На конфету.

- Да нет, спасибо, я не хочу. Конфеты – это для детей. У меня уже и зубов скоро не останется, а у тебя все новые – тебе еще можно.

- А у вас дети есть?

- Да.

- Ну им отдадите конфеты. А они в доме отдыха и в Москве были когда-нибудь? А я раньше не был – так бы и не попал, если бы не так все было…

Это страшная мысль – это же так и есть. Если бы не теракт, эти детишки так и жили бы так, как жили. Как – понимаете. В Рязань областное УВД привозило детей из школы-интерната, находящегося рядом с ТОЙ школой.

Именно пострадавших Рязани не хватило. Их было только двое. Хотя уже в 2005 году в Рязань привозили и непосредственно пострадавших. Так как «центровые» сочувствующие из Москвы и Петербурга уже их «нагуляли».

Но это было после. А пока я попал к этим детишкам, которые жили в интернате, они не были в заложниках. Если только у своей страны.

Фото автора. 2004 год.

Под чутким прицелом

Рязанские СМИ единодушно выплюнули то, что и должны были. Сострадательные пресс-релизы о том, что город присоединился к другим городам (о боже, даже к Москве!), которые «отдыхают» детей из Беслана. Детей привезло УВД области и поместило в санаторий «Сосновый Бор», находящийся в красивом лесу под Рязанью. Хороший лес, хороший санаторий и пускали под контролем к детям только «хороших людей».

Журналистов приглашали тех, кого хотели пригласить. Другим путь был заказан. Кто привез детей – тот и танцует. В ту пору работал в местной Новой газете, в аккурат через 2 года после ухода из ОМОНа. Новую газету, естественно, к детям не пускали. А зачем? Мне говорили – уже можете все взять на сайтах других СМИ. Не смешно.

«Прорваться» удалось под определенной доктриной. Одна газета, учредителем которой были местные власти, имела в ту пору руководителя, с которым я был знаком еще с 94 года. Нас вместе в ту пору закрывали местные власти. Я объявился в этой газете. И поехал от этой же газеты к детям. Без проблем – эта же газета никогда не разместит «что-то не такое».

Первый раз я просидел с детьми весь день. Было странно. Вот приехали журналисты – дежурные и почти сострадательные улыбки, стендап, комментарий, уехали. А дети? Попользовались и все? Мы классно с ними играли. Потом я отдал им редакционный Никон (тогда дико дорогой цифровик за 10 тысяч рублей), они были счастливы, бегали, фотографировались. Гигантские шахматы, прятки, да тупо – в ладошки.

Но это было после «СМИССИИ». Вместе с журналистами приехали в тот день «дарители». Именно вместе – ударение на это слово. Они дарили на камеру.

Мезансцена – вспотевшая девица в костюме пчелы. Детям раздали флаги с эмблемой сотового оператора и конфеты. Пока ели конфеты, «руководительница дарения» учила детей, что им надо делать. Несколько репетиций. Мотор!

- Ребята, а какая сотовая компания самая лучшая?

- БИЛАЙН!!!!! (вместе, хором, тряся над головой флажками с эмблемами)

Меня сейчас стошнит. Суки коммерческие. Ну голова то хоть есть? Тьфу…Тут не детям врач нужен.

Я сильно разозлился. Мне было стыдно. А дети все равно ничего не понимали. Стоп камера. Антракт, негодяи. Следующие твари готовят рекламный ролик. В очередь, сукины дети…

Улыбающаяся сопливая девочка, сующая микрофон в нос ребенку с вопросом, снятся ли ему кошмары, думает о том, с кем сегодня пойдет бухать с парнями из редакции, и успеть бы сегодня скинуть в эфир этот хренов сюжет, из-за которого она потеряла весь день. Это у нее на лбу написано. Фальшивые улыбки, фальшивые слова.

- А вот это, дети, вам от фирмы «хренхренрязаньпродукт» и ее директора Марфы Степановны Пуголкиной. Она просила вам пожелать крепкого здоровья! И спасибо нашему УВД, за то, что предоставили возможность подарить вам подарки…

- А вот эти игрушки, их, правда, не так много, но вы можете играть по очереди, вы же дружные ребята, правильно? Это вам от компании «Хреннахренрязаньпрогресс». Наш директор Хрен Степанович Морщинистый просил пожелать вам от своего имени долгих лет жизни и не болеть. И если он сможет, он еще может быть приедет к вам через несколько дней. А вообще наша компания известна тем, что работает на рязанском рынке уже 3 года и стала действительно лидером в сфере обслуживания клиентов, нуждающихся в промывке сепараторов последнего поколения…

Телесюжет:

«Сегодня отдыхающих в Рязани детей из пострадавшего Беслана посетила делегация крупнейшей в регионе компании по переработке вторсырья, члены которой подарили детям подарки и передали поздравления от руководителей компании. Детям очень понравились сладкие гостинцы, и возможно, эти несколько минут радости помогут им справиться с той психологической травмой, полученной в результате теракта…»

ХВАТИТ!!!!!!!

Это была не одна компания, и не две, и не три. Детей использовали как место под баннер. Как ноги фотомодели, как улыбку зажравшегося «насвеченного» телеведущего, как прокладки, памперсы, стиральный порошок и банковские кредиты. Они с ума сошли?

Кому пришло в голову такое? Я в психбольнице упущенных возможностей гуманности… Снуют суки и скоты. С приготовленными сценарными планами, договорами о телесюжетах и раз уж так вышло – какими-то подарками для детей…

Я приехал и написал статью в Новую газету. «Под чутким прицелом».

Зеркало

В том же санатории в ту пору проходил съезд «Женщины России». Шоу разряженных в меха дамочек бальзаковского возраста, рассказывающих об успехах на ниве политики и социальных умиротворений за деньги государства, мужа, фондов.

И одной из «баз» дамочек был тот санаторий, в котором жили дети. Про детей забыли.

Я вновь приехал к ним. С момента выхода статьи о жлобстве «дарителей» прошло несколько дней.

Мимо милицейской охраны на входе в санаторий прошел без проблем. Они охраняли шубы дам России. Дети встретили меня визгом. Они сидели одни в коридоре на своем этаже санатория. Кто-то рисовал, кто-то бегал. Один мальчик чуть не порвал на мне свитер, с ходу бросившись на шею. Потом играли с ним «в коней». Они были рады, может и не мне, а вообще тому, что хоть кто-то обратил на них внимание.

Мы играли примерно полчаса. Или меньше, но не больше. За мной пришли. Две сотрудницы санатория. Сказали, что у меня нет визы, тьфу, разрешения от УВД на посещение детей и потребовали идти за ними к главной какой-то даме по охране детей в санатории. В случае неподчинения – вызывают всю милицию с первого этажа. Пусть бегут меня арестовывать прямо в шубах.

Главная дама по детям в своем кабинете сказал мне, что все про меня знает. И моя настоящая фамилия не Флорин, а другая (называет мой старый псевдоним), и статья моя не отражает всей правды.

Мы долго говорили с ней наедине. Оказалась порядочной. Бросила очки на стол, и сказала, мол, а что я могу сделать? Мне их жалко, но они не за мой счет тут. Пожелала творческих успехов и полностью согласилась со мной, что использовать этих детей для рекламы – скотство. Я думал, мы все решили.

На выходе из кабинета меня ждали. А ведь я обещал детям, что сейчас все уладится, и я вернусь. Они ждали. Но меня увели вниз, вывели из здания, подвели к наряду милиции на выходе, охраняющих шубы и сказали: «Вот этого внутрь не пускать ни в коем случае».

Я обплевался и поехал домой. А перед этим поговорил с милиционерами. Они охреневали под тяжестью ответственности за супердорогие шубы. Согласились со мной, что все вокруг жлобство и суки. Покурили, извинились, что не могут впустить, предложили зайти погреться если замерз, но только в дверях. Спасибо. Я поехал домой писать продолжение материала для Новой газеты.

Обратная сторона зеркала

Вышла вторая «крепкая» статья в Новой газете. Мне позвонил директор санатория. Очень хороший мужик. Неожиданно пригласил на прощальный вечер – дети уезжали домой. Особо отметил, что представители УВД очень просили приехать. Поехал.

Ждали на входе. Статью не обсуждали. Только сказали, мол. Дмитрий, мы так с детьми работаем, а вы… А с этими гавриками с телекамерами и подарками что делать? Они же говорили, что просто едут дарить подарки. Выяснислось, что помимо сволочей, было очень много порядочных людей и коммерсантов. У нас тогда наступили очень сильные холода. Появилась проблема с теплыми вещами для детей. Вещей привезли много. И когда людей, или представителей фирм просили назваться, от кого подарки, они просили не называть их. Они просто дарили. Потому что было надо и потому что не могли не дарить.

Опять визг и игры. Салют в морозном темном лесном небе. Снежки. Холодно. Но тепло от чувств. Было весело и грустно. Потому что завтра они уезжали в Беслан. За общим столом я оказался единственным журналистом. Все было «для своих». Большие погоны УВД оказались нормальными дядьками, которые рассказывали детям про работу в милиции, не забывая выпивать и закусывать. Если бы не форма на некоторых – простые дядьки, которые помогают детям. Спасибо – УВД, милиционеры гарнизона сделали отчисления с зарплат для того, чтобы привезти детей сюда. Каждый милиционер отдавал со своей нищенской зарплаты хоть и немного, но отдавал. Спасибо санаторию «Сосновый бор» - эти люди действительно помогли детям. НЕ СПАСИБО скотам, которые привозили подарки и дарили их под телекамеры.

Удивительно, я думал, что все будет хуже. Может меня поняли? Мы долго прощались, детям пора было спать. Кто-то плакал, приглашали в гости, писали мне свои адреса в Беслане, у меня до сих пор хранятся эти записки детей. Они спрашивали, когда я к ним приеду. Если бы я знал…

Ребята, если кто-то из вас читает это – мои контакты в редакции, выходите в эфир. Как сложилась ваша жизнь? Как вы живете?

Я написал по возвращении последнюю статью. Добрую и теплую. Как та полурастаявшая конфета из рук осетинского мальчика…

Дмитрий Флорин.

P.S. Всегда хочется вспоминать хорошее. Из хорошего про этот визит детей:

Газета «Молодежная среда». 2004 год.

Возвращение к человечности

То, что произошло в Осетии, – не просто трагедия, для этого даже слова не подберешь. На призыв оказать помощь пострадавшим откликнулись даже за рубежом. Почти три недели назад Рязань присоединилась к череде городов, принявших у себя детей из Беслана.

По приглашению УВД Рязанской области и областного отделения Детского фонда, которые взяли на себя обеспечение безопасности, организацию проживания, лечения, отдыха, 23 человека из Беслана поселились в санатории “Старица”.

PR во время чумы

Приезд детей из Беслана стал в Рязани событием месяца. Ни одно местное СМИ не поленилось хоть как-то упомянуть об этой актуальной теме. Журналисты одной газеты начали вести свои повествования прямо с поезда, в котором ехали дети, попеременно предлагая им сфотографироваться в разных ракурсах.
Не знаю точно и не хочу знать, каким образом рязанские предприятия и фирмы решили оказать помощь, – их просили, или они сами предложили, но огромное человеческое спасибо тем, кто откликнулся. Дело в том, что в группе приехавших ребят тех, кто находился в те дни среди заложников в школе №1 г. Беслана, всего двое, остальные – из соседнего интерната, от которого тоже остались практически руины. Эти дети не попали в руки террористов, но пережили не меньше. Они все видели и слышали. Воспитатели прятали их от пуль и выводили через черный ход.
Их жизнь была непростой еще до того страшного “Дня знаний”: почти все – из малообеспеченных семей. К нам они приехали легко одетыми и без каких-либо вещей. Здесь узнали размеры, подарили и одежду и обувь.
В первые же дни пребывания на Рязанщине детишки стали местной достопримечательностью. Выпуски теленовостей сообщали: “Они приехали, они в тяжелом состоянии, они напуганы, но уже есть положительные тенденции – по ночам можно выключать свет в комнатах. С ними встретились те-то, подарили то-то”.

Встреча первая

– Кормят хорошо?
– Да, классно!
– Наедаетесь?
– Ага!
– В лес ходили? Там сейчас как в сказке.
– Не, пока нет.
– Ну и ладно, сходите еще. А куда ходили?
– Церковь где ба-а-льшая, их там много, и еще где церковь.

Это о Рязанском Кремле и Иоанно-Богословском монастыре.
После посещения православных храмов несколько ребят высказали желание принять крещение на Рязанской земле. Двое детей и шестеро взрослых крестились.
Одному из двух мальчишек, которые были в заложниках, не повезло. В первый же день, после обследования, его пришлось поместить в городскую больницу на лечение. Но и там ему постарались создать комфорт – привезли телевизор и видеомагнитофон, кормят разными вкусностями. Как могут, обхаживают парнишку. Вот только в больницу он ехать очень не хотел, плакал. Со своими расставаться тяжело. У них вообще делегация сплоченная, на семью похожа: все друг за другом смотрят, старшие младшим помогают.

…В зале неожиданно лопнул воздушный шарик. Все встрепенулись. Потом повисла неловкая тишина. Детский неожиданный страх прошел быстро – секунды через три. Мы перепугались больше не из-за хлопка. Когда ребятишки снова весело защебетали, уже забыв про этот маленький “взрыв”, взрослые облегченно вздохнули, напряженным остался лишь психолог.

Новая встреча

С детьми встретился на улице. Одни из них уезжали играть в боулинг, а потом на спектакль в театр. Те, кто моложе тринадцати, остались “на базе”, в очередной раз теребить девушку из компьютерного зала, чтобы та завела любимую игру, и выпрашивать у охраны второй бильярдный кий, взамен сломанного.

Славик собрал и принес мне несколько рисунков – в подарок. Говорю:

– Я себе скопирую, а вам потом обратно привезу.

– Зачем они нам – берите себе. Нам уже подарков надавали.

– Как зачем? А вот вырастешь, знаешь, как интересно будет смотреть и вспоминать, как в Рязань маленьким ездил.

– Да ладно, я же вам подарил.

Славик рассказывает про рисунки: “Это вот флаг наш, вот речка, вот горы наши, знаешь, какие большие?!”

– Да видел пару раз, когда на Кавказе был. А это что за зверь, леопард?

Славик смотрит на меня непонимающе, потом, как двоечнику, объясняет:

– Ну, нет же! Это барс!

– А! Точно, чего это я сразу не понял. Красиво!

Показывает следующий. На нем – дом, речка, мостик, горы. На одной написано: Эльбрус, а на другой – Славик.

– А что за гора такая, “Славик”?

– Это не гора, это я. Одну гору зовут Славик, как меня, а вторую – Эльбрус, как моего брата.

(Смотрю подписи на другом рисунке – Дауров Вячеслав, Дауров Эльбрус).

– А вы не знаете, когда нас учить начнут, а то по телеку сказали?

– А ты хочешь учиться?

– Не только я, еще несколько человек, это же интересно.

Потом я показал рисунки знакомому психологу, работавшему в Москве в приюте для бездомных детей и имеющему художественное образование. Он сказал:

“У этих ребят еще не все потеряно. Есть оптимизм. И краски в основном радостные, яркие. На одном рисунке солнышко улыбается. Но есть и другое: на ярком рисунке с изображением гордого, чуть сурового льва, среди зеленых деревьев, желтой земли и синего неба с облаками – изображение черной острой змеи, похожей на кобру, которая подкрадывается ко льву, причем нарисована змея здесь очень странно, не вписывается в общую картину, как какой-то неожиданный страшный фактор”.

Славик дергает за рукав. Сфотографируйте нас с шахматами (в фойе стоят шахматы с фигурами размером с ботинок), потом просит сфотографироваться возле “гусеницы настроения”. Она из семи разноцветных “секций”: какое настроение в этот день, на таком цвете ставишь число. Самое плохое – коричневый “сектор”, лучшее – голова гусеницы. На коричневом цвете – ни одной надписи, голова же обильно исписана.

Удалось пообщаться с главврачом санатория.

Она рассказала, что ребята прибыли к ним ослабленные, не только в психическом плане, но и физически. Практически всем была нужна медицинская помощь. Дети есть дети, тем более после пережитого им необходимо особое внимание. Эти ребятишки, немного “оттаяв” после первых дней, стали “шустрить”. К концу ненормированного рабочего дня врачи буквально валятся с ног от усталости, но никто не сдается – положение обязывает. Врачи санатория отдают всю свою заботу и тепло, чтобы хоть как-то помочь им справиться с пережитым. Коллектив здесь работает действительно самоотверженно. Спасибо большое, так как вы в основном и приняли весь “основной удар” по выведению детей из сложной физической и психологической “ямы”.

Дмитрий ФЛОРИН. 2004 год.

  P.S. Несмотря на то, что дети обычно скучают по дому, эти ребята говорят, что домой возвращаться не хотят. А куда ехать? Опять во все это?

Интеркавказ