Вадим РЕЧКАЛОВ

Тайны следствия. Часть 3-я: мифы об Анне

(Продолжение. Начало см. в “МК” от 16 и 19 марта.)

Фото AP

Ее перепрофилируют после смерти. Перекраивают образ под свой размер. Политики, поклонники, коллеги говорят за нее. Помалкивают о том, что говорили о ней когда-то сами. Уже и не разберешь, где настоящая Политковская, а где только флаг с ее профилем. А надо разобраться, кем она была при жизни, чтобы понять, за что ее убили.

Анна и коллеги

Я знаком с человеком, готовящим для сыщиков анализ творчества Политковской. Никто всерьез и не сомневался, что убийство связано с ее профессиональной деятельностью. Вот и попросили моего друга внимательно прочитать все статьи Политковской за три последних года. Видимо, посчитали, что желание мстить по истечении этого срока улетучивается. Друг для такой работы вполне подходил. Бывший опер, успешный стрингер.
— Найди, — сказали, — тех, кого она прищемила. Стал искать. Заказал в компьютерной базе данных ее заметки. Штук сто выскочило.
Заметки стрингеру не понравились:
— Процентов 70 — вода: “Со слов Фатимы, Лейла видела, как Руслана увезли на бэтээре с замазанными номерами”. Как говорится, “записано со слов больного”. Остальное — нормальные тексты, но, убей бог, ее смертельных врагов я там не обнаружил. Работу не закончил, надоело. Опера изобразили какую-то справку, мол, анализ проведен, подозреваемые установлены.
Стрингер оценивал работу Политковской по собственным критериям. Но критерии стрингера в этом случае никуда не годились. Политковская не была журналисткой, она молилась другому богу. Для журналиста главное — информация. Ее он ценит выше людей. Порядочными у нас считаются те, кто не жертвует людьми ради карточки или текста.
А для Политковской главной ценностью был человек. Который, кстати, как и ее заметки, процентов на 70 состоит из воды. Человек плакал, Политковская записывала. Если не могла проверить, а проверить такое практически невозможно, верила на слово. Вот и вся разница между ней и нами. То, что невозможно подтвердить, мы выбрасываем. А она публиковала, чтобы человек хотя бы перестал плакать. И если когда-нибудь выяснится, что порой она печатала неправду, значит, кто-то цинично использовал ее веру. Никакая Анна не журналистка. Она — лучше.
Удивительно, что ее до сих пор числят по нашему цеху. Даже когда смерть все расставила по местам. Политковская была не летописцем, а голосом самой бесправной части чеченского народа. Пресловутого мирного населения, которое вечно путается под ногами военных. Голосом, часто срывающимся от горя в истерику. Символом не репортерской, а человеческой правды, непроверенной, не подтвержденной справками и фотографиями. Той правды, которую мало кто говорит, но все знают. Журналистов так не оплакивают. Так оплакивают принцесс. Политковская — чеченская леди Ди. Минус гламур, минус египетский миллионер, плюс заметки. А заметки ее кроме стрингера мало кто теперь и читает. На днях звонит мне приятель с радио, давний и преданный поклонник Анны Степановны. Я, говорит, должен книжку Политковской в эфире читать. Такая вот акция, по всему миру. У тебя случайно нет этой книжки? Жаль. А как называется? “Вторая чеченская”? А кто издал? Захаров? А когда? Четыре года назад? Спасибо, закажу в Интернете.
Политковская как таковая затмила собственные тексты. Это важно для понимания мотива ее убийства. Потому что мотив наряду со временем, местом и способом совершения преступления — то обстоятельство, которое подлежит обязательному доказыванию. Так записано в УПК.

Анна и охранка

А вот что мне рассказал один из офицеров с Лубянки:
— ФСБ работала по Политковской. По-моему, этим занимались люди из Службы по защите конституционного строя. Содержание ее текстов их не беспокоило. Подтвержденной фактуры там явно не хватало. Политковская работала по принципу общественной приемной. Создать такую приемную известному журналисту очень просто — опубликуй свой адрес в Интернете и пригласи писать туда всех несчастных. Что “Новая газета” и сделала. И пошел вал. И объем этого вала постепенно переходил в качество. Уж не знаю, насколько добросовестно по Политковской работали, но задача состояла в том, чтобы ее дискредитировать. Чтоб к ней стали относиться с иронией. Фактуру не проверяет, живет на зарубежные подачки, русских не любит, короче говоря, несерьезный человек, демшиза. Как они это делали, я не знаю, но когда какие-то мифические русские патриоты внесли ее в свои интернетовские расстрельные списки, я почему-то сразу на наших подумал.
Я бы не стал цитировать чекиста, если б не обладал достаточно серьезным подтверждением его слов. 9 июня 2005 года на сайте “Компромат.Ru” появилась большая статья несуществующего на свете журналиста Валентина Галькевича под заголовком “Политковская и Латынина грызутся из-за денег Гуцериева и мужского внимания Аушева”. Статья была размещена на сайте за 500 долларов, еще столько же получил автор, опять же мой знакомый, подрабатывающий райтером, которого на самом деле зовут иначе, и вообще он по жизни — дама. Статья грязная и тупая, но с хорошим индексом цитируемости. Я знаю имя и должность по крайней мере одного заказчика. Услуги авторши и размещение на сайте оплатил бывший заместитель начальника Управления ФСБ РФ по Астраханской области, кавалер ордена Мужества генерал-майор госбезопасности Мурат Зязиков, он же нынешний президент Республики Ингушетия. И Мурат Магомедович тоже знает, что я говорю правду.
А теперь давайте подумаем, могла ли власть, в частности ФСБ, убить Политковскую, в чем, похоже, на Западе да и у нас многие не сомневаются. И если могла, то каким способом. Допустим, власть, отчаявшись дискредитировать неуемную журналистку, решила ее заткнуть и тем самым прикрыть общественную приемную. Чекисты не стали бы использовать кавказский ствол и вообще обставили бы убийство как разбойное нападение обезумевшего от абстиненции наркомана. При неограниченных возможностях власти она могла и наркомана подходящего публике предоставить. Но чтоб вот так, добровольно вызывать на себя ненависть всей западной цивилизации?
В своем первом публичном заявлении 10 октября 2006 года в Дрездене Путин сразу же объяснил, почему власть не могла убить Политковскую, хотя об этом его не спрашивали.
— Это убийство нанесло России больший урон, чем публикации Политковской, — просто сказал Путин, тоже в прошлом сотрудник госбезопасности.
А президент Чечни Рамзан Кадыров, еще один из актеров, которому навязывают роль героя-убийцы, сказал ровно месяц назад на пресс-конференции в Грозном: “Если бы она нам мешала, мы бы еще давно это сделали”. Такую дичь можно нести только искренне...
За неделю до гибели Политковской редактор “Новой газеты” Дмитрий Муратов говорил в интервью газете “Чеченское общество” ровно то же, что и мой друг стрингер, и еще вот что: “Я выступаю за статьи на легкие темы. Но другие наши коллеги считают, что нас читают не за это… А вообще, в газете идет смена поколений. Это должно уйти. Уже не так пишут… Я Политковской обычно говорю: “Чечни нет, забудь про нее... Никто против Кадырова не выступает. Но жаловаться идут к Политковской”. Это неправильно, и мы это будем менять. Сейчас Латынина написала статью — в течение одного дня она ездила с премьером Кадыровым. И получилось интересно. Видимо, она прониклась его мачизмом, и материал оказался пропитанным каким-то лиризмом. Мы будем Политковскую перепрофилировать”.
Бедная Аня падала в прошлое, потому что в тухлом будущем с его “мачизмом-лиризмом” (“марксизм-ленинизм” для нового поколения) ей не оставили места. И только геройская смерть вывела Политковскую из тупика и вознесла на самую вершину заслуженной славы. Не убивали ее ни Путин, ни Кадыров, ни малахольные интернет-патриоты. Не было у них мотива.

Анна и Кадет

Одним из подозреваемых в организации убийства Политковской был и старший лейтенант нижневартовского ОМОНа Сергей Лапин, более известный публике по позывному Кадет. Он отбывает свои 11 лет в Нижнем Тагиле за превышение должностных полномочий с отягчающими обстоятельствами. И считается, что за решетку Кадета пристроила Анна, опубликовав статью о без вести пропавшем чеченце Зелимхане Мурдалове. Опера прошерстили весь ханты-мансийский сводный отряд. Версия отпала.
То, что Анна посадила Кадета, — ложь ее экзальтированных фанатов. Вот что сама Политковская писала об этом: “Появление прокурора в Октябрьском райотделе было неслучайным. Его заставили (выделено А.С.Политковской) прийти туда родители Зелимхана — Рукият и Астемир Мурдаловы, мобилизовав для этого все свои связи, люди они в Грозном известные. И дальше именно родители — не юристы и не сыщики — с начала и до сегодняшнего дня вели настоящее расследование обстоятельств похищения их сына ханты-мансийскими милиционерами и фактически принудили (выделено А.С.Политковской) грозненскую прокуратуру работать, заставили открыть уголовное дело №15004 по факту похищения, пыткам над ним и последующего бесследного исчезновения”.
Она не брала чужого. И сейчас чужое ей ни к чему.
Находясь во власти клише, мы не только не найдем убийц, но даже не приблизимся к разгадке этого преступления.

Разрушение стереотипов и самая вероятная версия преступления — в последней части расследования.

Московский Комсомолец