Рамзан Кадыров любит федеральную власть. И та отвечает ему взаимностью. Иначе как можно объяснить беспрецедентное решение Федеральной службы исполнения наказаний, которая пообещала перевести в Чечню всех осужденных чеченцев, включая тех, кто получил сроки за террористическую деятельность и за исключением тех, кто приговорен к пожизненному заключению. Кадыров пообещал лично проследить за строительством в Грозном и в Аргуне двух колоний, в которых будут отбывать срок чеченские зэки.


У этого события есть несколько аспектов. Вроде бы ничего необыкновенного в решении ФСИН нет. С точки зрения российского закона, осужденные должны отбывать наказание по месту жительства или по месту совершения преступления. Но за последние десять лет чеченцы, совершившие преступления в любом российском регионе, отправлялись в мордовские или дагестанские колонии. Объяснялось это тем, что в Чечне не спокойно и колоний не хватает. Несколько лет назад было принято решение не посылать осужденных за террористическую деятельность в колонии, расположенные в соседних регионах с Северным Кавказом. И родственникам заключенных приходилось довольно далеко ездить на свидания. А чеченцы в этих колониях чувствовали себя изгоями и в любой момент ждали провокаций. Пойдя навстречу Кадырову, российские тюремщики приведут практику последних лет в соответствие с законом.

В то же время для чеченцев перевод осужденных соотечественников на родину важен не столько как соблюдение закона, а скорее как символический жест. Многие из них, чьи дети пропали без вести в первую чеченскую войну, до сих пор считают, что исчезнувшие — живы, но отбывают наказание в российских тюрьмах без суда и следствия. Недавно в парламенте Чечни была сформирована специальная комиссия, которая по просьбам родственников пропавших без вести занималась поиском в недрах российской пенитенциарной системы. При сравнении списков осужденных чеченцев и пропавших без вести было выявлено десять человек, чьи родственники не имели понятия о том, что те находятся в заключении и искали их среди погибших.

О том, что среди осужденных чеченцев большой процент невиновных, арестованных и приговоренных к различным срокам наказания по сфабрикованным делам, много раз заявляли правозащитники. Они обращались с ходатайствами к президенту Алханову, но тот не смог найти в этом вопросе понимания у федеральных властей, а, отвечая на вопросы журналистов о громких «чеченских» делах, каждый раз «был не в теме». Путал Зарему Мужахоеву, осужденную за попытку теракта у ресторана «Имбирь» на 1-ой Тверской-Ямской улице в Москве, с Зарой Муртазалиевой, которую обвинили в подготовке теракта в торговом центре «Охотный ряд».

Кстати, отчасти именно Муртазалиевой ее соотечественники обязаны недавним решением тюремного ведомства. В ноябре прошлого года иностранные журналисты привезли Кадырову письмо матери Муртазалиевой, в котором та просила обратить внимание на дело ее дочери и, по возможности, перевести ее в Чечню. Чеченский омбудсмен обратился к заместителю министра юстиции Юрию Калинину с просьбой о переводе Муртазалиевой. Калинин его обращение проигнорировал. Один крупный чеченский чиновник на мой вопрос о возможности перевода Зары Муртазалиевой в Грозный покачал головой: в подобных делах федеральный центр вряд ли уступит.

Но в январе премьер Кадыров сделал заявление о необходимости пересмотра «чеченских дел», многие из которых он назвал сфабрикованными. И вот пенитенциарное ведомство пошло ему навстречу и согласилось отдать чеченских заключенных в республику. В преддверии инаугурации Кадырова такая новость будет работать на поддержание суперположительного образа нового президента не меньше, чем строительство новых домов, раздача «материнских» капиталов и бесплатные билеты для женщин на рейс "Грозный-Москва" в день 8 марта.

Важным остается вопрос: действительно ли в Чечню отдадут чеченцев, осужденных за терроризм, дела которых вела ФСБ? Тех, о которых юристы и правозащитники говорят, что доказательства их вины сфальсифицированы? Тех, чьи судебные процессы шли в закрытом режиме и, по рассказам адвокатов, вызывали много неразрешенных вопросов. Это дело четырех чеченцев, осужденных за взрыв у «Макдоналдса», и дело Заурбека Талхигова, единственного осужденного за «Норд-Ост». Его обвинили в пособничестве террористам за то, что он вел переговоры с захватчиками Театрального центра на Дубровке, хотя мобильный номер террористов он получил от Асланбека Аслаханова, советника президента РФ. И говорил он с боевиками в присутствии сотрудников оперативного штаба. Зарема Мужахоева, осужденная судом присяжных на 20 лет лишения свободы за несостоявшийся теракт, активно сотрудничала со следствием и даже по закону могла рассчитывать на милосердие. Что же касается Зары Муртазалиевой, то в докладе Госдепартамента США она названа политической заключенной.

Боюсь, как бы в отношении этих осужденных благие намерения российских тюремщиков не оказались лишь декларациями. И не получилось бы так, что когда обещанные Кадыровым колонии будут отстроены, а торжественная инаугурация уже станет историей, вдруг возникнут неизвестные ранее обстоятельства. И нам опять объяснят, почему «террористы» должны продолжать отбывать наказание там, где отбывали.

Если же ФСБ отступит, то это будет означать, что заслуги Кадырова перед федеральной властью столь велики, что он достоин не только медали «За укрепление уголовно-исполнительной системы РФ», которую ему пожаловали в Федеральной службе исполнения наказаний, но и более 900 душ чеченских зэков, с которыми он сможет делать все, что ему заблагорассудится.

Зоя Светова

Ежедневный Журнал