Бригада
Военное присутствие обозначается кровью

Десять лет назад на территории, прилегающей к аэропорту “Северный” в городе Грозном, размещалась резиденция тогдашнего президента республики Доку Завгаева. Это был обычный частный дом из красного кирпича. Рядом стояла еще пара домиков — что-то типа гостиницы для высоких гостей, а дальше шли палатки 101-й бригады внутренних войск. Аэропорт “Северный” являлся местом ее дислокации.
Все это хозяйство размещалось в чистом поле, огороженном бетонным забором, колючкой и окопами, из которых торчали пушки прикопанных танков. Фонарей никаких, разумеется, не было. Темнота и грязь — такая, что ноги проваливались по колено. Ходить надо было по дощатым настилам, но и они не спасали обувь. Прежде чем зайти в помещение, ее надо было либо снимать, либо мыть. Для этого у дверей ставились ведра с мутной водой и палки, обмотанные тряпками. И вот какая-нибудь высокая делегация стояла и терла по очереди этой палкой свои лаковые ботинки…

В октябре 96-го вместе с группой московских чиновников я оказалась в этом печальном месте. Решался вопрос о выводе войск из Чечни, но 101-ю бригаду ВВ вроде собирались оставить — ее и еще несколько подразделений Минобороны. Помню, как возле палаток в темноте мы наткнулись на майора из бригады, завязался разговор, и майор, истерично-матерно ругаясь, убеждал, что выводить надо всех. “Если нас здесь оставят, нам — хана. Всех перережут, я вам говорю, всех — в одну ночь! Нет, блин, я не останусь, пускай как хотят, этот Ельцин, ему людей не жалко, а я не останусь, я решил”.
Тогда вывели всех.
Внутренние войска вернулись в Чечню только в 99-м году — во вторую чеченскую войну. Но теперь уже надолго.
В феврале 2000 г. на коллегии МВД РФ было принято решение о создании 46-й бригады. Спустя восемь месяцев соединение приступило к выполнению служебно-боевых задач.
Сейчас на территории, прилегающей к аэропорту “Северный”, располагается военная база 46-й бригады ВВ.
Местность изменилась до неузнаваемости. Ни прежней завгаевской резиденции, ни гостиницы я там не нашла. Никто даже не смог показать, где они стояли. Ровные заасфальтированные улицы, одинаковые двухэтажные дома, скамеечки под голубыми навесами, фонтаны, цветы, кованые фонари... Можно подумать, что это южный дом отдыха, если бы не люди в военной форме.
Здесь все ходят в камуфляже — и мужчины, и женщины. При виде старшего по званию печатают шаг и отдают честь. На улицах — патрули. Человека, одетого не по форме, останавливают, поэтому без ремня не выйдешь и в кедах не прогуляешься.
В гражданской одежде тоже останавливают. Хотя так здесь почти никто не ходит. Разве что жены недавно прибывших офицеров, которые еще не успели подписать контракты. Безработных жен здесь нет, для всех находится место — в делопроизводстве, связи, медицине, в столовых, прачечной, хлебопекарне.
Зарплаты высокие. Комендант общежития, девочка лет двадцати, сказала, что получает минимальный оклад — двадцать одну тысячу в месяц. Тратить деньги особо некуда. Питание, проживание бесплатные, поэтому за три года накапливаются приличные суммы. На территории бригады есть отделение Внешторгбанка — деньги можно положить на счет или отправить родным. Удобно.
Но есть и неудобства. Хотя бы вот эта форма, которую приходится носить в любую погоду. Там ведь жара страшная, в Чечне. Это лето вообще было сумасшедшее. Даже в начале сентября до тридцати в тени доходило. На солнце и вовсе невозможно находиться, десять минут — и тепловой удар обеспечен. И вот при такой погоде военнослужащие обоего пола сутками ходят, перетянутые ремнями, застегнутые на все пуговицы, в длинных брюках, заправленных в тяжеленные ботинки-“берцы”, в которых и зимой-то не холодно.
Меня этот наряд потряс до глубины души. Особенно ботинки. Будучи человеком гражданским, я не понимаю, почему необходимо так тепло одеваться в сорокаградусную жару.
Потом командир 46-й бригады ВВ полковник Протас мне объяснил: “Такой порядок. Военнослужащие должны ходить в форме”. Да, он сочувствует женщинам-военнослужащим, им особенно нелегко, но ничего не поделаешь, порядок один для всех.
Так что, видите, деньги здесь не с неба падают, за двадцать одну тысячу в месяц приходится попотеть. В буквальном смысле слова.
* * *
На постоянной основе в Чеченской Республике находятся 42-я дивизия Министерства обороны и 46-я бригада внутренних войск МВД.
Численность 46-й бригады — 10 тысяч человек. В ближайшее время она будет увеличена до 15 тысяч.
Бригада в две с половиной тысячи уже считается большой, а здесь — в четыре раза больше! По численности и вооружению это уже не бригада, а дивизия, не уступающая по мощи 42-й дивизии Минобороны.
46-я бригада — это прообраз армии будущего. Вся ее структура, все системы управления и обеспечения выстроены совершенно по-новому — в соответствии с современными требованиями.
Бригада живет, как отдельный город, здесь все свое, автономное, независящее от грозненских коммунальщиков. Собственные скважины, водопровод, канализация, свои электрогенераторы, свои котельные. Собственная хлебопекарня, свой банно-прачечный комбинат, обстирывающий заодно и 42-ю дивизию, огромные запасы топлива и продовольствия. Все предусмотрено, и даже если бригада окажется отрезана от Большой земли, она не будет ни в чем нуждаться, по крайней мере полгода.
В мирной Чечне главная задача 46-й бригады — обозначать военное присутствие. Помните все: мы здесь, мы никуда не уйдем. Мы никого не трогаем, но если понадобится — грозная сила обрушится всей мощью.
По сравнению с предыдущими годами боевых задач сейчас уже не так много, но окончательно они не исчезли, так что их приходится решать.
Огромная ответственность лежит на саперах. Каждое утро они проводят инженерную разведку маршрутов, по которым потом пойдут военные машины.
Саперы работают с собаками, в бригаде есть собственный питомник. Одного такого “питомца” я встретила в штабе разведбата — огромный питбуль с башкой, как у медведя, спал в коридоре, раскинув лапы, и, чтобы пройти, надо было через него переступить. Я побоялась. “Он не тронет, — объяснил замполит, — ему от жары плохо, он вообще ничего не замечает”.
Но вечером, когда жара спала, питбуль уже выглядел молодцом. Пришел охранять школу вместе с двумя вооруженными до зубов разведчиками и сказал, что готов выполнить любое задание.
Школа — еще один предмет гордости. Ее построили к первому сентября и пригласили на открытие журналистов, благодаря этому я и оказалась в 46-й бригаде.
В школе всего четыре начальных класса, причем в четвертом — только четыре ученика, все мальчики. Но раз есть где учиться — ученики прибудут. К офицерам приедут семьи, начнется нормальная жизнь. Вернее, почти нормальная, потому что, если ты служишь в 46-й бригаде, ты не можешь позволить себе то, что кажется совсем обычным в других частях и соединениях. Не можешь в выходной отправиться в лес за грибами, не можешь прогуляться по рынку или зайти в кафе. Выходить с территории по делам, не связанным со службой, нельзя. И в будни, и в праздники существует только работа, соседи, одни и те же лица, одни и те же окна, дорожки, скамеечки…
Мы разговорились с женщиной, провожавшей сына в школу, и я спросила, чем она кормит мужа и ребенка и где берет мясо, потому что в местном магазине его нет. Она было начала объяснять, но тут рядом с нами остановился заместитель комбрига по работе с личным составом и уперся в нее тяжелым взглядом. Бедная женщина покраснела, побледнела и превратилась в соляной столб. А когда замполит отошел и я попыталась возобновить беседу, рявкнула: “В магазине отличная курятина, нам не нужно мяса”.
Короче, жизнь в бригаде не сахар. Существенные ограничения по части свободы передвижения и секретности. Но все это можно терпеть, и не надо быть героем, чтобы прожить так три года — минимальный срок, на который заключаются контракты.
Героизм проявляется там, где по долгу службы приходится выезжать за территорию бригады. Каждый выезд связан с потенциальной угрозой для жизни. Автотранспорт может подорваться на фугасе, вертолет могут сбить или он может упасть из-за поломки, как это случилось в понедельник с тыловиками 58-й армии. Абсолютно надежных способов добраться до Ханкалы, до военных комендатур в районах, до Моздока и Владикавказа не существует. Конечно, с каждым годом степень риска уменьшается, но он все равно остается.
* * *
Но больше всех, конечно, рискуют собой бойцы отдельного разведывательного батальона. Их группы постоянно находятся в горах. Они уходят на неделю или больше и занимаются поиском и уничтожением боевиков. Я долго допытывалась, как это происходит, и в конце концов мне объяснили: существуют приборы, способные “видеть тепло”, — тепловизоры. С их помощью разведчики определяют местоположение бандитов и устраивают засады.
Но и бандиты тоже устраивают засады.
Замполит разведбата показал мне копию представления на присвоение звания Героя Российской Федерации Перминову Александру Михайловичу, старшему сержанту, погибшему в апреле 2006 года.
* * *
Очень разные люди служат в 46-й бригаде внутренних войск — люди, приехавшие из разных мест и по разным причинам.
С виду они кажутся одинаковыми — одинаковая форма, одинаковые фуражки с длинными козырьками, закрывающими лица от кавказского солнца. Но под каждой фуражкой — своя история, своя любовь и боль.
Мне жаль, что я не могу рассказать про всех, с кем там познакомилась. Про связистку разведчиков Марину, которая плачет от счастья, когда ребята, возвращаясь с задания, отвечают на ее позывной, и, узнав голос, выдыхают: “Ну все! Мы дома!” Про замкомбрига по боевой подготовке, который учил меня передергивать затвор пистолета, да так и не научил по моей бестолковости. Про неугомонных выпускников Владикавказского училища ВВ, которые горы готовы свернуть — столько у них сил и здоровья. Про прапорщика из Дагестана, который в детстве разводил голубей…
Много хороших людей. И никто, ни один, не похож на того майора, который на этом же самом месте надсадно кричал десять лет назад: “Если нас здесь оставят, нам хана!”
Как же много сил надо было потратить, чтобы так все изменилось…

Выдержки из представления на присвоение звания Героя РФ Александру Перминову

“16 апреля 2006 года личный состав разведбатальона проводил разведывательно-поисковые мероприятия в Буйнакском районе Республики Дагестан. По оперативной информации, вблизи населенного пункта Верхний Дженгутай находилась база боевиков. Старший сержант Перминов А.М. был назначен старшим головного дозора подразделения. В составе дозора находился начальник уголовного розыска города Буйнакска, являющийся проводником группы. В 11 часов 30 минут дозор обнаружил противника. Перминов подал команду “К бою”. С трех сторон по головному дозору был открыт шквальный огонь. Перминов увидел, что сотрудник милиции получил тяжелое ранение, истекает кровью и еще жив. Под огнем противника Перминов начал вытаскивать его в безопасное место. Получил при этом пулевое ранение в левое предплечье. Передав милиционера для эвакуации, несмотря на ранение, выдвинулся на свое место для продолжения боя. Передвигаясь по местности, увидел одного из боевиков, обходящего боевую позицию командира роты. Перминов рывком бросился на линию огня боевика, открыл встречный огонь. Заслонил собой командира роты, огнем своего оружия уничтожил боевика, получив сам смертельное ранение в голову.
Убитый Перминовым боевик являлся лидером джамаата города Буйнакска, при нем были обнаружены карты местности с объектами планируемых террористических актов в Республике Дагестан, поддельные документы сотрудника правоохранительных органов Республики Дагестан, носимые средства связи”.

СПРАВКА "МК"

Военнослужащие 46-й бригады провели более З тысяч спецопераций, изъяли сотни схронов с оружием, вывели из преступного оборота более З00 единиц стрелкового оружия, 5З7 гранатометов, 2166 гранат, 1767 снарядов и мин, более 5З млн. патронов различного калибра. За мужество и героизм, проявленные при выполнении служебно-боевых задач, 488 военнослужащих бригады награждены государственными наградами.

Московский Комсомолец