В Чечне руководство республики рапортует о повальном сложении оружия членами незаконных вооруженных формирований, военные прогнозируют всплеск активности боевиков. Свою точку зрения на политическую и военную ситуацию в республике «НГ» высказал глава кабинета министров Чечни Рамзан Кадыров.

– Рамзан Ахмадович, какие надежды вы возлагаете на нынешнюю амнистию, если учесть, что предыдущие особых результатов не дали?

– Все амнистии, которые были в этой кампании, давали ощутимый результат. И одна человеческая жизнь для нас – большой успех. Сегодня ежедневно сдаются по 5–6 боевиков, несут оружие, к нам уже более сотни человек пришли. А мой помощник привез из Азербайджана даже одного бригадного генерала.

После уничтожения Басаева в Чечне открываются широкие перспективы. У нас не было задачи убивать людей, мы хотели прекратить войну. Выбор президента России и решение главы ФСБ об амнистии и сдаче боевиков в республике восприняты хорошо.

– Закона об амнистии нет. Получается, члены незаконных вооруженных формирований сдаются под ваше честное слово?

– Просто люди видят, как прошла первая амнистия. Они видят, что президент Путин сдержал свое слово. Тогда все, кто сложил оружие, были устроены на работу. Возьмите, к примеру, полк МВД Чечни имени Ахмада Кадырова (это 1150 человек), батальоны «Север» и «Юг», «Восток» – там большинство сотрудников из амнистированных.

– Те, которые сдадутся сейчас, тоже пополнят собой милицейские и военные структуры?

– Нет. У нас есть такая проблема, как безработица, но мы восстанавливаем стройиндустрию, сельское хозяйство и так далее. У нас будет 170–180 тысяч рабочих мест. Каждый сможет найти себе работу по душе.

– Каковы первые результаты миссии бывшего бригадного генерала Магомеда Хамбиева, который ведет контакты с сепаратистами, проживающими за рубежом? Он уже был в Азербайджане, а поедет ли он на Запад, то есть будут ли у него переговоры со знаковыми фигурами сепаратистов, которые являются идеологическим крылом сопротивления, к примеру, с Ахмедом Закаевым?

– Он сейчас ведет там с ними переговоры, может, не непосредственно с ними, но с их окружением. Может, уже его следующая поездка даст результат. Сам Хамбиев с Закаевым встречаться не желает. У них не слишком теплые, мягко говоря, отношения. Я с Хамбиевым этот вопрос не обсуждал, но во благо нашего народа он готов и к такой встрече.

– В соответствии с указом президента РФ из Чечни в 2007–2008 годах выведут войска, которые там не дислоцируются на постоянной основе. В этой связи ряд политиков, в том числе, к примеру, депутат Госдумы Михаил Бабич, выразили опасения, что в итоге «власть достанется одному человеку», имея в виду вас, что «повторится то, что было при Дудаеве».

– Бабич – всего лишь один из миллионов граждан России. В государстве и республике он ничего не решает. Он всегда много болтает, и я его слова в расчет не беру. Обидно только, что у него такое мнение обо мне. Еще неделю назад он меня обнимал и целовал. Почему он так обо мне в прессе говорит? Мужчина должен говорить правду в лицо.

У нас есть дивизия Минобороны на постоянной основе, бригада Внутренних войск, есть подразделения МВД Чечни, ФСБ, сил хватит. Есть, наконец, все ветви власти. Мы способны обеспечить безопасность в Чечне. Опасения, что у нас будет переворот и что лично Рамзану что-то надо – ерунда.

– Сколько, по вашим подсчетам, боевиков в республике?

– Наших, то есть чеченцев, активных боевиков – 50–60 человек. Тех, кто думает, что завтра будет по-другому, что Каспийское море будет Грозным, что Ставрополь будет Чечней, – человек, наверное, 150. Приезжих отщепенцев всяких народов – в пределах 150–200 человек. Они ничего не могут сделать, так как наш народ определился. И как только боевики где-то появляются, люди сразу же сообщают правоохранительным органам. Почему закончилась удачей последняя операция в Курчалое? Потому что, как только там появились боевики Душаев и Бадаев, люди позвонили в милицию. В итоге одного уничтожили, а второго захватили. Боевикам в республике ловить нечего, потому что у нас политический перевес.

– Из знаковых фигур сепаратистов на Северном Кавказе остался, пожалуй, только Доку Умаров. Находится ли он в Чечне?

– Я не могу сказать, что он в Ингушетии или, к примеру, Кабардино-Балкарии. У этих республик свои руководители, и они скажут, что Рамзан неправду говорит. Но я вам даю слово, что Умарова в Чечне нет. Где бы он у нас ни появился, тут же мы его выявим. Где-то он должен кушать, с кем-то выйти на связь. Я уехал из республики 7 августа, мне в этот день докладывали, что Умарова в Чечне нет. Я, кстати, и про Басаева так же говорил.

Нашим соседям нужно учесть, что амнистия – это не Чечня. Это Южный федеральный округ. В соседних субъектах не должны говорить: «У нас нет боевиков». Есть. Раньше боевики готовились в Чечне, сегодня они сюда приезжают, совершают теракты и уходят. МВД наше работает, у нас огромная практика борьбы с терроризмом. Российские спецслужбы выезжают за рубеж на учебу, но у нас в Чечне они могут получить еще больший опыт борьбы с террором.

– Парламент Чечни, в котором преобладают ваши сторонники, предложил выдвинуть Владимира Путина на третий срок. Вы тоже говорите об этом. Между тем сам президент РФ не раз заявлял, что не намерен менять Конституцию под себя. Так к чему эта суета? Чтобы показать, что чеченцы любят Путина больше всех?

– Чеченцы лучше других народов России знают, кто такой Путин. Потому что он спас наш народ, нашу родину. Он спаситель нашего народа. Если бы он не был таким человеком, таким лидером страны, я бы не говорил о нем столько хороших слов. Если народ попросит, если мы хотим сохранить целостность России, Путин должен не только третий, он и четвертый, и пятый срок должен оставаться на этом посту.

Это же не я придумал. Мы тут 5 августа собирались в Центорое. Все уважаемые люди, старейшины вирдов, тейпов, около 700 человек со всего района, все ветви власти, парламент, правительство, главы районов, правоохранительные органы, все молились за Владимира Владимировича. Старики говорили: «Что такое демократия? Не понимаем! Если он дает людям свободу, зарплату, если у нас все хорошо получается, почему он не должен оставаться президентом?» И говорили мне, чтобы я сказал это Путину.

– Вы с ним только что встречались. И как, предложили?

– Да как я могу ему сказать! Я лично не могу предложить ему третий срок. Но я уверен, что Путин обязан ради целостности России остаться президентом.

– Раз уж мы заговорили о президентстве... Часто в СМИ говорят о том, что после 5 октября, когда вам исполнится 30 лет, вы будете назначены президентом Чечни. К примеру, такой видный единоросс, как депутат Госдумы Франц Клинцевич, отвечая на вопрос «Чего не хватает Рамзану Кадырову?», заявил: «Президентского кресла. Но я не сомневаюсь, что он его осенью займет». И все это на фоне разговоров о том, что у вас очень напряженные отношения с президентом республики Алу Алхановым.

– Комментарий Клинцевича мне погоды не делает. Чего мне не хватает, пусть это знают Клинцевич и другие, так это мира и стабильности в Чечне. Президентское кресло – несчастливое место. Это беда. Потому что президент ответствен перед Всевышним и народом. Это должен быть такой человек! На сегодняшний день я не готов стать президентом республики.

Не думайте, что это красивые слова, но я мечтаю вообще уйти из политики. Басаев уничтожен, Умарова уничтожим, Грозный восстановим, и все. У нашей команды, команды Кадырова, была цель закончить войну и начать восстанавливать республику. В ближайшее время уничтожим Умарова, у нас не будет таких одиозных главарей бандгрупп, и я свободно буду заниматься другими делами.

Что касается Алханова, то я докладывал президенту страны, что у нас рабочие отношения. Целоваться с ним я не намерен – мы не ровесники, любить его не могу, он не девушка, но отношения у нас рабочие, нормальные. Он занимается политикой, я выполняю свои функциональные обязанности. Если что не так, он может мне и выговор объявить, и строгий, и неполное служебное соответствие – а потом ассалям-алейкум и домой.

Андрей Рискин

Независимая Газета