Амнистия для участников незаконных вооруженных формирований, предложенная Москвой после ликвидации Шамиля Басаева, предназначена не столько для Чечни, сколько для других регионов Северного Кавказа, где местным боевикам еще есть что терять и пока не поздно отказаться от продолжения вооруженной борьбы.
Руководство российских силовых структур подводит первые итоги объявленной 15 июля инициативы по добровольной сдаче боевиков на Северном Кавказе. Как сообщил 2 августа сам автор предложения, директор ФСБ Николай Патрушев, на сегодняшний день сложили оружие и сдались властям более 70-ти боевиков.
«Мы не рассчитываем, что там окажутся тысячи тех людей, которые придут, сдадут оружие и будут готовы перейти к мирной жизни. Мы рассчитываем на десятки. Прогноз наш полностью оправдался», — сказал директор ФСБ.
Более 70-ти откликнувшихся на предложение Москвы – «это не только в Чечне, но в Дагестане, других республиках Южного федерального округа», – уточнил накануне в Кремле министр внутренних дел Рашид Нургалиев.
Как известно, 31 июля Патрушев предложил продлить срок добровольной сдачи боевиков в Чечне до 30 сентября текущего года. К этому времени руководство Госдумы пообещало рассмотреть и официально узаконить акт амнистии. Очевидно, что продление крайнего срока добровольной сдачи, первоначально установленного до 1 августа, объяснялось тем, что в первые дни количество явившихся с повинной было слишком незначительным и не позволило говорить об успехе акции. Но в чем состоит ее действительный смысл и что является мерилом успеха?
Оценивать инициативу по амнистии можно с позиции ее эффективности в деле снижения террористической опасности на Северном Кавказе, а также с точки зрения пропагандистского эффекта от очередного проявления доброй воли властей. И если в первом более всего заинтересован федеральный центр, то второе прежде всего необходимо местным властям. Не случайно они уже просят продлить амнистию до конца года, хотя понятно, что для принятия решения о сложении оружия и двух с половиной месяцев вполне достаточно.
Посмотрим сначала на цифры. На днях командующий Объединенной группировкой войск на Северном Кавказе генерал-лейтенант Олег Хотин сообщил журналистам, что общая численность боевиков на всем Северном Кавказе составляет 780 человек, объединенных в 105 мелких бандгрупп. По его данным, средняя численность бандгруппы составляет пять-семь человек, и эти формирования «постоянно мигрируют и перемещаются из одного региона в другой».
А еще в январе текущего года тот же генерал Хотин оценивал число боевиков в одной только Чеченской республике в 750 человек, объединенных примерно в 75 отрядов. Правда, одновременно и.о. главы правительства Чечни Рамзан Кадыров утверждал, что на территории республики действует всего от 150 до 250 боевиков. Однако, как показывают приводимые ниже более поздние сведения федеральных источников, Кадыров тогда несколько погорячился.
В том же январе 2006-го пресс-служба МВД Чечни сообщала, что за 2005 год в республике были уничтожены 140 боевиков (в том числе 25 главарей бандгрупп), задержаны — 311, а 49 человек явились в правоохранительные органы с повинной. Таким образом, численность бандитского поголовья без всякой амнистии сократилась за год на 500 единиц, 360 из которых не были потеряны для мирной жизни – уже сейчас или после отбытия срока наказания.
В текущем году результаты в Чечне оказались еще более впечатляющими. Начальник регионального оперативного штаба по управлению контртеррористической операцией Аркадий Еделев 18 июля сообщил, что в республике за первое полугодие 2006 года уже нейтрализованы 394 боевика: 297 задержаны, 32 – уничтожены (из них девять главарей, включая «президента Ичкерии» Садуллаева), 65 – явились с повинной.
Таким образом, главным инструментом сокращения численности боевиков в Чечне в последние годы стало их задержание или добровольная сдача. Отметим и то, что уничтожению подвергались прежде всего лидеры НВФ и их окружение, что должно было ослабить воздействие бандитского руководства на рядовых боевиков, подтолкнув последних к прекращению вооруженного сопротивления. И эта тактика, если исходить из названных цифр, себя оправдала. А для тех, кто решил сложить оружие, отсутствие акта об амнистии вряд ли являлось помехой – хорошо известно, что значительная часть ранее сдавшихся и даже плененных боевиков стала отнюдь не заключенными тюрем, а сотрудниками чеченских силовых структур. Но... эти структуры тоже не резиновые, и на всех «одумавшихся» мест не хватит.
И очевидно, что предложенная амнистия не играет какой-либо принципиальной роли в чеченской ситуации. Недаром президент Чечни на пресс-конференции 20 июля, поддержав амнистию и даже предложив продлить ее до конца года, затруднился назвать число участников незаконных вооруженных формирований, которые могут подпасть под нее. И многозначительно заметил: «Наверняка есть те, кто, даже если и подпадет под действие амнистии, вряд ли подпадет под действие обычаев, адатов. Никто не отменял кровную месть в Чеченской республике, и если уж ты сотворил зло, убил ни в чем неповинного человека, то через пять лет или 50 лет, конечно, за это придется отвечать».
Судя по всему, чеченский президент, в отличие от московских «силовиков», уверен: те, кто хотел и мог сложить оружие – уже сделали это раньше. А тем, кто выйдет из леса сейчас, в расчете на гуманность федерального закона, все равно придется пройти через неформальное чеченское правосудие, где не бывает амнистии.
Однако для других регионов Северного Кавказа федеральная инициатива об амнистии выглядит уже не только пропагандистским шагом, но и вполне разумным инструментом подрыва потенциала вооруженного подполья. Дело в том, что в силу более позднего образования и не столь активных действий большинство участников НВФ в Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии и других регионах ЮФО не успели еще окончательно превратиться в профессиональных боевиков. Напомним, к примеру, что большинство участников нападения на Нальчик в октябре прошлого года не находились в федеральном розыске и не скрывались в лесах и горах, а жили в самом городе и его окрестностях вплоть до 13 октября 2005 года.
Как сообщили 1 августа в МВД Кабардино-Балкарии, двое участников прошлогоднего налета на столицу республики уже воспользовались предложением властей, явились с повинной и были отпущены под подписку о невыезде. Глава МВД КБР Юрий Томчак, говоря об амнистии, подчеркнул, что сотрудниками его ведомства ведется широкая разъяснительная работа по данному вопросу. Число добровольно сложивших оружие в этой республике может значительно возрасти, если федеральная власть пойдет навстречу просьбам родственников тех, кому предъявлены обвинения в участии в событиях 13 октября, и распространит амнистию на ожидающих суда боевиков. После подавления октябрьского мятежа в республике относительно спокойно, а значит власть вполне может проявить милосердие и тем самым остановить тех, кто мог бы начать мстить.
Неплохие перспективы у амнистии есть и в Дагестане, где в последние годы операции по ликвидации небольших групп боевиков стали более частыми, чем в Чечне, а число возможных участников НВФ представители власти даже не берутся оценивать. Впрочем, именно на примере Дагестана федеральная власть показывает не только «пряник» амнистии, но и «кнут» для тех, кто не хочет ею воспользоваться.
Как сообщил в среду министр внутренних дел РФ Рашид Нургалиев, «в Дагестане сегодня идет спецоперация». Напомним, что во вторник президент России Владимир Путин поручил МВД активизировать борьбу с теми, кто не сложит оружие в рамках объявленной инициативы властей. «По тем, кто будет продолжать незаконную деятельность, нужно активизировать работу, активизировать!», – сказал Путин на совещании с членами правительства, обращаясь к Нургалиеву. На что министр ответил: «Есть!»
Ситуация на Северном Кавказе в последнее время обнаружила тенденцию к нормализации. Поэтому амнистия для рядовых боевиков, в сочетании с продолжением спецопераций против профессиональных террористов, должна послужить закреплению этой тенденции. На фоне очевидных успехов силовых структур России такой шаг уже не может, как было еще недавно, считаться проявлением слабости.
Владислав Краев
ИА «Росбалт»
