Анна Каретникова, юрист, литератор, участник Антивоенного Клуба, член Правозащитного Центра "Мемориал", участник форума ВойнеНет.Ру. Политические убеждения: либерально-патриотические.

15 июля. Федеральная трасса «Кавказ», участок от Назрани до Грозного – во вполне приличном состоянии. Видала я дороги и похуже – например, федеральная трасса Москва-Ростов на некоторых участках, если в Сочи ехать. Да и Москва – Питер, говорят, не лучше. Блок-пост «Кавказ-1», обладатели красных корочек в нашем автомобиле их демонстрируют, и нас пропускают безо всякого досмотра. На этом блок-посту, миновать который ранее беспошлинно было затруднительно, уже три месяца, по словам местных, денег за проезд не берут. Вроде как армейское командование проверять их стало наконец. Конец беспределу на дороге – чем не признак стабилизации?
То и дело на обочинах инженерные БМПшки – ищут фугасы. Или просто стоят. Признак продолжающегося противостояния.
Приближение к Чечне знаменуется двумя основными событиями: отключаются все телефоны операторов за исключением Грозненского «Мегафона» (у меня – он), - и навстречу один за другим попадаются гигантские щиты с портретами Кадыровых – отца и сына. На самом огромном – троица: отец, сын и одухотворяющий обоих Владимир Путин.
Грозный. Тут становится понятно, что означает частое печальное сообщение федералов «боевики скрылись в лесном массиве». Лес тут не как в средней полосе – чтоб от населенного пункта бежать по полю километр. И массив – не как зеленая парковая зона в центре большого города. Лес, перелески, непролазные кусты в Грозном составляют органичную часть жилого массива. Скроешься в такие кусты – и иди себе смело до леса побольше, найти тебя будет крайне затруднительно. Едешь по Заводскому району, с дороги видишь одни кусты, светлые, красивые, акации, а приглядишься – за ними руины бывших строений с плитами, угрожающе висящими на толстой проволоке. Это – разрушенный частный сектор.
К центру ближе – кустов меньше. Над дорогой – облако пыли, видимость практически никакая. Это здорово отличает Грозный от Назрани, там пыли в таких количествах нет. Она, пыль, практически не оседает.
О центре Грозного написано уже достаточно в последние месяцы. Визитная карточка Кадырова-младшего – широко известные фасады от (без) домов, с просвечивающими насквозь, в пустоту, окнами, вызывающие споры о том, можно ли впоследствии к этим фасадам приделать сами дома, или как? Восстановленный дом печати. Местный житель, демонстрирующий мне достопримечательности, отдельно обращает мое внимание на Дом печати, и я снимаю его с разных ракурсов. Спрашиваю, что в этом доме происходит, и какая там печать? Говорит, нет там пока ничего, только восстановили. Часть домов опутана строительными лесами, на них спят рабочие. Некоторые спят, некоторые работают. Идет восстановление.
Повсюду щиты, снова с Кадыровыми. Где негде разместить изображение – размещены цитаты. «Восстановление республики – долг каждого. Р. Кадыров» - при въезде в туннель. Цитата из Алханова попалась мне лишь раз. А есть портрет Кадырова, на этот раз Ахмата-Хаджи - небывалого размера, на много этажей многоэтажного дома, и Кадыров на нем зеленоватого цвета, размерами и окраской напоминая Шрэка. На памятнике же своем работы Зураба Церетели Ахмат-Хаджи похож скорей на стойкого оловянного солдатика. На площади вокруг никого нет, кроме группы милиционеров.
Центр – это уже не тот разрушенный центр, который мы так хорошо знаем по военным фотографиям. Осушена даже гигантская лужа в центре проспекта, форсировать которую не брался даже автотранспорт. Это – нечто, производящее эклектичное впечатление разрухи, показухи, но и некоего подъема, рывка энтузиазма, пусть истерического, вымученного, но пока – не угасшего.
Ближе к окраинам всё существенно хуже. Здесь тоже местами кипит работа, идет строительство, но оно теряется среди безнадежных груд невосстановимых развалин. Из описанных выше раскидистых кустов и невысоких деревьев на тебя наплывают глыбы побитого и покореженного камня, ржавые балки будто целятся в тебя из руин, отовсюду, со всех сторон.
- Много развелось этих, законных, как говорится, бандформирований, - сокрушается мой гид. – Кадыров их развел. Но Кадыров Рамзан – он из фонда имени своего отца Грозный восстанавливает, жилье восстанавливает, и так он много делает, что некоторые люди тут, в республике, так его… не знаю, как это сказать, он уже и царь, и Бог… Но прямо скажем, что это люди, далекие от образования. Они не понимают, что он не только хорошее делает, вот - его сотрудники, у них зарплата 15 тысяч, и им оружие дано, а часть зарплаты – в фонд забирают, вот и получается бандитизм, другая сторона всего этого…
Впрочем, тут же грозненец оговорился: не ругают Кадырова. (Видимо, речь идет уже в том числе и о людях, к образованию близких). Порицают, в таком духе: ты – молодец, но молодой еще ведь, неопытный, пора уже ума-разума набираться. А Алханов – да что Алханов, с ним так вышло, что его, скорей, на время назначили, пока Кадыров – не президент, а дальше уж будет и сам Кадыров, когда это время пройдет…
10 часов утра. Перед входом в офис «Мемориала» до открытия - толпа народу. Старики, женщины, много людей. Это – родственники и односельчане похищенных накануне в четыре часа дня мужчин, жителей села Пригородное. Одному – 34 года, другому – 24. Неизвестные вооруженные люди в форме остановили их машину, высадили находившуюся там немолодую женщину, да на этой машине и уехали вместе с оставшимися пассажирами. Потом машину поменяли, угнанную бросили – это видели военные у следующего по трассе села, а другие военные на расспросы женщины предположительно проидентифицировали похитителей – «ямадаевцы», военнослужащие батальона «Восток» 42-й мотострелковой дивизии. Между собой говорили по-чеченски.
Заявителей много, они подавлены, сотрудники офиса пытаются разместить их, успокоить и по мере сил восстановить картину происшедшего. Заявление подписывают, кроме родственницы женщины, потерявшей одновременно брата и сына, остальные, пришедшие для поддержки. «Такая черта национальная, им кажется, что если вместе придут, если больше народу будет, - им лучше помогут», - комментирует один из сотрудников офиса. – «Может, так оно и есть…»
«Вопреки Вашим предупреждениям и указаниям беспредел в республике продолжается. Зачем, почему, по какой причине забрали родственников?» - риторически спрашивают жители села в своем заявлении, адресованном… пока еще никуда не адресованном. Правильных адресатов указывают в заявлении юристы офиса, они же разъясняют потерпевшей последовательность действий, которые кажется возможным предпринять. В принципе, можно и поискать ответ на этот горестный вопрос, однако не в текущей ситуации, отягощенной тем обстоятельством, что суббота – день выходной для официальных структур, а судьба похищенных зачастую решается в первые-вторые сутки после похищения. Делается то, что возможно: родственники, разбитые на группы, отправляются по инстанциям, из Москвы в адрес Генпрокуратуры уходит официальный запрос с требованием немедленного розыска и возбуждения уголовного дела, совершаются телефонные звонки тем официальным лицам, которых можно найти на рабочем месте в выходной (к чести прокурора Чеченской Республики он оказывается на месте), выслушиваются уверения в том, что о происшедшем уже известно, и работа начата.
Как сложится судьба этих двоих людей, мы знать не можем, но можем надеяться, либо предполагать. Если им повезет, они возвратятся домой через день или два. Возможно избитыми, со следами пыток, не желающими ни с кем делиться воспоминаниями о том, что с ними было, - но живыми. Если им повезет меньше, то через некоторое время через третьи руки их родные узнают: эти люди находятся в СИЗО, на ОРБ-2, они уже признались в хранении оружия и участии в незаконных вооруженных формированиях, они будут отказываться от показаний, но суд, как бывает это чаще всего, примет лишь первые, признательные показания. Если им совсем не повезет, за достаточно крупную сумму вознаграждения посредник, быть может, укажет место захоронения останков где-нибудь в лесу и, как всегда, скроется, оборвав возможную цепочку следствия. Или же родные ничего не узнают о судьбе своих детей, мужей и братьев, как не знают ничего родственники похищенных в апреле Булата Чилаева и Аслана Исраилова, жалоба по делу которых принята к рассмотрению Европейским судом, и до конца августа Российской Федерации предстоит ответить, были ли приняты все возможные меры к розыску похищенных и похитителей.
…По всему Грозному расставлены еще и большие красные щиты такого содержания: «Защита ваших прав – наше дело. Наши». Надо к ним, наверное, заехать. Может, они какое волшебное слово знают?..