Чечня – это всего-навсего около 0,09 % территории России, или 1116-я ее часть. На этом маленьком, по российским меркам, клочке земли живут около 1,2 млн. человек, или 0,8% населения страны.

Абдул Ицлаев, независимый журналист

По данным зарубежных СМИ, через войну на этом кавказском «пятачке» пропущено около одного миллиона военнослужащих российской армии и сотрудников российских правоохранительных органов. Иначе говоря, если каждый из этих солдат и офицеров сделал хотя бы по одному меткому выстрелу, на территории республики в живых должно было остаться не больше 200 тысяч человек, включая младенцев. С учетом того, что боевые действия велись с использованием авиации, бронетехники, артиллерии, в том числе систем залпового огня, тактических ракет, - население Чечни должно быть уничтожено десятки раз. Если суммировать цифры потерь со стороны НВФ, которые озвучивались официальными представителями Генштаба, Минобороны и МВД РФ, то так и есть.

С другой стороны, теми же «глашатаями» силовых структур в активную фазу антитеррористической операции силы вооруженных сторонников Масхадова-Басаева оценивались в 25-26 тыс. человек. Элементарное арифметическое действие показывает, что все эти «сепаратисты-террористы» давно должны лежать в земле, если по одному точному выстрелу сделал хотя бы один из сорока побывавших в Чечне солдат и офицеров. Причем даже при условии, что в воздух не поднимался ни один самолет или вертолет, не расчехливались орудия, где-то за пределами Северного Кавказа находились все танки… Не в руинах должны лежать полумиллионный Грозный, десятки других населенных пунктов, ибо одним стрелковым оружием произвести такие разрушения невозможно.

Вопреки всем утверждениям военных, тяжелая техника и авиация, доставшаяся Дудаеву при «дележе» арсеналов Советской Армии в Чечне, боевиками не использовались. Учебные самолеты L-29 и L-39 чешского производства, оставленные Дудаеву на военной базе в Ханкале, в воздух так ни разу и не поднялись, ибо только один из этих летательных аппаратов был оснащен вооружением, да и его сбила вооруженная чеченская оппозиция за несколько месяцев до официального ввода войск в Чечню. В аэропорту «Северный» федеральными штурмовиками был сожжен единственный гражданский АН-24. Заодно превратили в «факелы» не летающие учебные машины на Ханкале. Не больше «воевали» на стороне боевиков танки, БМП и БТР, перешедшие в 1992 году под контроль Дудаева после вывода из республики Шалинского танкового полка. За десять с лишним лет в прессе лишь один раз появилась информация о единственном случае успешного использования Асланом Масхадовым минометов при обстреле колонны российских войск. Да и то в самом начале первой военной кампании, на подступах к Грозному. Оружием боевиков были и остаются гранатомет да автомат. Переносные зенитно-ракетные комплексы использовались, но не широко.

Начиная с весны 2000 года и до недавних пор, наличные силы НВФ оценивались в среднем в 2,5 тыс. человек. При этом группировка федеральных сил состояла из 80-120 тысяч бойцов. На вооружении у них находился весь комплекс современного оружия. Тем не менее, по словам заместителя командующего ОГВ(с), на территории республики до сих пор продолжают действовать больше 100 бандгрупп общей численностью 750 «штыков». Ни многочисленными жесткими «зачистками» населения, ни «спецоперациями», ни войскам, ни спецназам и СОБРам поставить победную точку в борьбе с бандподпольем в течение шести с лишним лет не удалось. Есть большая группа «экспертов», пытающихся объяснить этот факт нелояльностью, антифедеральными настроениями основной части населения. Доходит до того, что едва ли не каждого чеченца подозревает или в участии в НВФ, или в пособничестве им. И то, и другое – не более чем попытка реабилитировать в глазах российского обывателя бездарное, сопряженное с большими людскими потерями проведение контртеррористической операции. К иному результату, чем тот, который имеется, действия федеральных сил и не могли привести.

В Чечне нет «избытка» антифедеральных или сепаратистских настроений. Это доказано проведенным в республике референдумом, многочисленными выборами, достаточно активным участием большинства жителей во всех сколько-нибудь значимых общественно-политических процессах. Это не означает, что население слепо доверяет власти и готово следовать за ней беспрекословно. Насколько федеральный Центр не доверяет чеченцам, настолько же они не доверяют ему. «Кнут» первых лет антитеррористической операции заставляет людей осторожно относиться ко всякому «прянику», который протягивается сегодня. Оформилось и утвердилось стойкое невосприятие всякого человека в камуфляже и маске. Безжалостные зачистки, ночные убийства и похищения людей, неспровоцированные обстрелы населенных пунктов, не привлечение к ответственности злодеев типа Ульмана – все это и многое другое не могло не вызвать «отторжения». Оно присутствует в умонастроениях больше, чем страх перед возможной новой волной насилия. «Лучше умереть, чем терпеть все это», - вот наиболее частый ответ на вопрос о сегодняшних умонастроениях. Что, однако, не должно пониматься так, будто кто-то готов «кинуться в драку». Наоборот, население жаждет мира, правопорядка.

А что власть?

Госдума, кажется, попала в «плен» израильского опыта борьбы с проявлениями терроризма. Не один год некоторые депутаты выражали свое восхищение чрезвычайно эффективными, на их взгляд, мерами, посредством которых еврейское государство борется с террористическими организациями и смертниками-одиночками. Начав возводить стену по периметру своей территории, сам Израиль признал неэффективность применявшихся им до сих пор методов. Да и все еще нередкие взрывы на улицах израильских городов говорят об этом же. Стремясь наказать палестинцев за каждый теракт, применяя для этого армию и тяжелую технику, множа число жертв своей «слепой» мести, Израиль не уменьшает, а, скорее, увеличивает число своих потенциальных врагов. Конечно, среди них находятся и те, кто, не раздумывая, готов отдать жизнь для «наказания» государства, которое гусеницами танков и ракетными ударами вертолетов пытается бороться с политическими и религиозными убеждениями в Палестине. Закономерным результатом этой войны израильской армии с палестинской «идеей» стала победа ХАМАСа на недавних парламентских выборах. У меня такое впечатление, что часть российских парламентариев этой победы и ее причин как бы и не разглядела.

Только этим можно, в частности, объяснить появление на свет некоторых изменений и поправок в пакет законов, регламентирующих вопросы борьбы с терроризмом и его проявлениями. Кажется, значительную часть депутатов Госдумы не оставляют равнодушными видеокадры со сносящими дома палестинцев израильскими танками и бульдозерами, раздетыми до плавок и поставленными на колени родственниками террориста-смертника, над которыми возвышаются солдаты и офицеры армии Израиля. Ведь именно подобные меры предлагается сейчас закрепить в российском законодательстве. Но вот простой вопрос: кому из нынешних российских законодателей его взрослеющий ребенок «доложил», что он начал курить, попробовал наркотик, записался в какую-то секту? Откуда эта уверенность в том, что чужие дети «святее», чем собственные? По опыту Чечни знаю: в ряды «ваххабитов» молодежь «записывалась» не с благословения родителей. Так что теперь, их, отцов и матерей, брать и держать в заложниках до тех пор, пока их отпрыск не пересмотрит своих религиозных и иных убеждений? Или же где хотя бы одно доказательство того, что перед совершением теракта его исполнитель ставит в известность едва ли не всю родню? Почему, не считаясь с закрепленной в Конституции презумпцией невиновности, некоторые депутаты стремятся распространить на часть граждан Российской Федерации презумпцию виновности? Последняя «норма» в Чечне и в отношении чеченцев действует не первый год. И кому от этого легче или лучше?

Хорошо известны результаты использования ОМОНом в Башкортостане приобретенных в Чечне навыков «зачистки». «Шмон», произведенный силовыми структурами в Кабардино-Балкарии после нападения на Нальчик, привел в ужас всю республику. Мне кажется, одних этих фактов для думающей части населения страны было достаточно, чтобы «прикинуть» все последствия предполагающегося «развязывания рук» силовикам. Есть статьи Конституции РФ, действие которых не может быть ограничено даже при введении чрезвычайного положения. Это, прежде всего, право на жизнь, на полный объем свобод. А охраняемая государством собственность, неприкосновенность жилища?.. Оказаться заложником государства, которое, ко всему прочему, конфисковало твой дом или квартиру, - это «свобода», «неприкосновенность»? «Не отвечает отец за сына, сын – за отца», - этот основополагающий принцип права признавали даже «отцы»-большевики, а «демократическая» Россия готова отказаться от него. Ради какой более высокой цели?

Есть иллюзия, что наша власть гуманна. Несмотря ни на что, не убавляется число слепо верящих в ее благородство, преданность идеалам мира, добра, справедливости. Если человек сам живет в рамках действующих в стране законов, морали, нравственности, то ему трудно поверить в менее благоговейное отношение к этим нормам со стороны кого бы то ни было. Без малого 30 лет я помню пожилую женщину, которой задали вопрос: «Есть ли Бог?» И я помню ее ответ: «Надо парторга спросить». Давно нет того государства – СССР, в котором все это происходило, выросло целое поколение граждан, но и оно готово бездумно верить во все, что исходит от власти. А она, в свою очередь, в собственных неблаговидных интересах поддерживая ура-патриотические настроения, довела общество до откровенной паранойи. Ксенофобия, фашиствующие молодчики – «болезнь», от которой еще очень долго общественный «организм» будет гнить изнутри, как от неизлеченного сифилиса. Нынешний «хай» к этому «недугу греха» обещает прибавить «краски» ближневосточного сценария развития событий.

Огромной массе людей, свято верящих в непогрешимость Родины, навязывается стереотип мышления: «свой – чужой». Засилье этого «клише» еще не достигло пика. В моем понимании, Госдума – та «инстанция», которая первой должна была сказать: «Россия не позволит делить своих граждан на две или больше категории. Для России каждый ее гражданин - свободная равноправная личность». Что происходит в действительности? Когда, скажем, надо заполучить из Англии Ахмеда Закаева, то свое право на это российское государство обосновывает тем, что он является гражданином России. В то же время, когда что-то говорится не для английского правосудия, то тот же Закаев в доли секунды превращается в «чеченского террориста». И это произносится так, будто Чечня – это некое суверенное государственное образование, находящееся где-то далеко за пределами Российской Федерации. Фамилия «Дудаев» стала почти «нарицательной», хотя есть общеизвестные признания политиков, руководителей страны начала 90-х годов прошлого столетия о том, что генерал Дудаев в качестве руководителя Чечни был подобран Кремлем. Сергей Филатов, бывший руководитель администрации президента Ельцина, рассказал даже, какими соображениями был продиктован такой выбор. Так чей он, Дудаев, больше - «чеченский» или «кремлевский»? В Чечне, кстати сказать, Дудаев до своего «назначения» туда Москвой никогда и не жил. Есть достаточно доказательств того, что почти все наиболее известные «полевые командиры» имели и продолжают иметь московскую «крышу». Отказаться от своих «отпрысков», пусть и «незаконнорожденных» - еще не значит, что установлено другое «отцовство». Есть вопрос и другого порядка: что за мозги у аналитиков, политтехнологов, убедивших власть, что «водораздел» «свой - чужой» спровоцируют только те внутренние конфликты, которыми можно управлять и которые ей, власти, будут выгодны?

Госдума готовится окончательно узаконить право армии и спецслужб наносить удары по «базам террористов» на территориях других государств, выносить заочные приговоры, а, значит, и приводить их в исполнение. Далеко не тайна, что все это делалось и раньше: Троцкого достали за «семью морями», Яндарбиева – не за океаном, но на территории другого государства, был ракетно-бомбовый удар самолетов «неизвестной принадлежности» по Грузии. Иначе говоря, Госдума «облачает» в форму закона существующую практику.

Одновременно озвучивались предложения, при законодательном оформлении которых правоохранительные органы получили бы право задерживать родственников террористов, распоряжаться принадлежащей последним собственностью. Это – целиком и полностью из израильского опыта, а также из практики «работы» в Чечне.

Само обсуждение этих вопросов подтолкнуло население к витавшему в воздухе умозаключению: значит, все, что делалось в Чечне до сих пор, не было все-таки разрешено действовавшим до сих пор законом «О борьбе с терроризмом»?! Этот закон предусматривает проведение антитеррористических мероприятий в пределах квартала, улицы, и не больше. С другой стороны, не предусмотрены такие меры борьбы с носителями террористической угрозы, как подрывы принадлежащих им домовладений, сплошные зачистки населенных пунктов… Госдума, сама того не подозревая, признала, что в республике использовались меры, находящиеся за пределами действующего законодательства. Вполне логично ждать и правовых оценок, которые вряд ли когда-либо будут даны. Даже балансируя над пропастью, некоторые депутаты не думают о том, что равновесие надо поддерживать движением работающих, как весы, обеих рук. Очевидно, у политиков на подсознательном уровне есть уверенность, что «армия разберется», а отсюда – «что хочу, то и ворочу». Представляется также, что законодатели «зациклились» на Чечне, северокавказских республиках, и не продумали, как предлагаемые ими «механизмы и инструменты» борьбы с терроризмом будут срабатывать за пределами Кавказа.

С другой стороны, я думаю, сегодня остается не востребованным опыт борьбы с терроризмом в бывшем Советском Союзе. То, как, например, расследовались взрывы в московском метрополитене в 70-е годы прошлого века. Тогда, если мне память не изменяет, по оставшимся после взрыва фрагментам была восстановлена утятница, использованная в качестве оболочки для взрывного устройства, установлен завод-изготовитель, определен район, где «изделие» было продано. И там уже, в Армении, «достали» и организаторов – исполнителей. Это – не просто профессионализм. Это, по большому счету, «профилактика», сигнал злоумышленнику: как бы ты изощренно не действовал, все равно тебя «вычислят» и посадят на скамью подсудимых. Убедить противника в своем всесилии или, как в «Норд-Осте», делать контрольные выстрелы в головы «спящих» террористов – это две разные «схемы» достижения или не достижения цели. Потому как-то не укладывается в голове, что сегодняшние законы не обязывают компетентные органы работать хотя бы на уровне 70-х годов. Из «цепочки» причинно-следственных связей почему-то вычленяется вторая часть, а если и говорится о причинах, то только в самых общих чертах, как совокупности неких очень неопределенных социальных, экономических, религиозных, политических и иных составляющих. А ведь, если быть внимательным, нельзя не разглядеть серьезных «раздражающих» факторов в линии поведения самого государства. Если в одной части России это факторы приводят к всплескам фашизма, то в другой – уже «сумма» этих двух причин дает совершенно иной эффект. На Северном Кавказе это видно и без «лупы».

Чеченское Общество