Элита Магомадова, пассажирка поезда «Грозный-Москва»: «Многие из пострадавших не обращались к врачам за помощью, так как были в шоке».
Элита Магомадова, студентка третьего курса Нижегородского государственного университета им. Лобачевского, активно сотрудничает с редакцией ИЦ ОРЧД. Она преподает ее сотрудникам чеченский язык. 12 июня 2005 г. наша коллега ехала в поезде Грозный-Москва, который был подорван в Московской области, на перегоне Узуново-Богатищево неизвестными террористами. Сегодня Элита Магомадова рассказала ИЦ ОРЧД о событиях того злополучного утра.
12 июня поезд Грозный - Москва, на котором я ехала, должен был прибыть в столицу в 9.34. Около 6 часов утра меня разбудила соседка по купе, которую зовут Хажар. Я умылась и зашла обратно в купе. Мы разговаривали с соседкой, сидя за столом. Я смотрела в окно, она облокотилась на спинку сиденья. В это время, около 6.45 мы услышали глухой взрыв. Соседка вскочила и направилась к двери. В окно я увидела, что разлетаются какие-то куски листов железа. Меня бросило на пол, и вслед за этим я услышала звук еще одного, более громкого взрыва. Наш вагон №2 стало сильно качать, затем он начал заваливаться на правый бок. Вагон начал разрушаться, отрывались отдельные детали, части стен. Вагон продолжал падать, и внезапно остановился. Его удержал столб, который пробив стену вагона ближе к полу, вошел в наше купе. Меня прижало одним из деформированных железных листов в районе шеи. Еще немного, и мне бы могло отрезать голову.
Как не странно, никто не кричал, и в первый момент я даже подумала, что никто, кроме меня, не уцелел. Мне помогли выбраться ребята из соседнего купе. Они тоже пострадали – кто-то порезал руку, у кого-то был ушиб ноги. Затем я посмотрела в коридор. Там я увидела женщину, у которой обломком пластиковой обшивки разрезало веко. Она тоже не кричала. У всех был шок, никто не выражал своих эмоций. Промежуток между первым взрывом и моментом, кода вагон остановился, составил две минуты – это я засекла по часам, так как в руках был мобильный телефон.
За нашим вагоном начали падать другие вагоны. Когда мы вышли, мы поняли, что состав разорван, тепловоз с первым вагоном был в нескольких метрах, стоял на путях. Если бы не столб, которой удержал наш вагон от скатывания под насыпь, последствия были бы гораздо более тяжелыми. У локомотива было разбито лобовое стекло. Мы вышли быстро, так как опасались новых взрывов.
Прибежали сотрудники линейного отдела милиции, сопровождавшие поезд. Они стали оказывать помощь, помогали выбраться. Однако люди выходили сами, даже если были травмированы. Мы вышли на пути, но побоялись оставаться на них. Мы спустились под насыпь, сели в одну шеренгу и смотрели на поезд, на шесть упавших вагонов. Через 10-15 минут маленькая девочка полутора лет начала кричать, так как у нее была обожжена нога. Ее увезли сотрудники милиции, прибывшие на машине. Еще примерно через 20 минут приехала машина «Скорой помощи» с врачом. А до этого нам очень помогли дачники. Они принесли воду, медикаменты, пригласили некоторых к себе в дома. Дачники давали свои мобильные телефоны, чтобы пострадавшие позвонили своим близким. Но связь довольно быстро была блокирована. Сотрудники милиции засняли картину катастрофы на видеокамеру, и распорядились, чтобы больше никто не вел съемки, сказав, что это нужно для их же безопасности. У одной девушки пытались отобрать видеокассету, так как она тоже снимала, потом заставили стереть отснятое. Многие из пострадавших не обращались к врачам за помощью, так как были в шоке.
В десятом часу нам подали электричку, мы сами забирались в вагоны, нам никто не помогал. В тот момент я не чувствовала боли. Но сейчас, на третий день, у меня болят все ушибы и сильно тошнит. По всей видимости, у меня сотрясение мозга.
Пока мы не проехали Северный Кавказ, все чего-то боялись. Как будто что-то предчувствовали. Но потом это прошло, все легли спать. Никто не думал о том, что его жизни может что-то угрожать. Понятно, что данный теракт не могли совершить чеченцы. Зачем взрывать своих? Это абсурд.
Главный редактор Станислав Дмитриевский
Источник: ОРЧД
