Рашид ЮНУСОВ

Один из основных факторов возникновения хронической кризисной ситуации на территории Чеченской Республики – острый продовольственный кризис, что и определяет невозможность его преодоления только силовыми методами.

Сложившаяся в Чеченской Республике система государственного управления не может обеспечивать существование ее народа иначе, как только с помощью федерального бюджетной дотации, а для обеспечения относительной стабильности требуется крупная группировка войск. Данная государственная система управления обречена на стагнацию и изоляцию от общества, что делает ее легкой добычей политических авантюристов и финансовых корпораций, в том числе транснациональных. Альтернатива ей лишь одна – скорейшее интегрирование в современную рыночную экономику, т. е. отказ от потребительской модели экономики и эффективное включение чеченского общества в систему разделения труда в рамках региона, страны. Однако это, естественно, связано с утратой целого ряда элементов традиционной культуры и, самое главное, с резким снижением роли традиционных социальных структур, построенных на традиционалистских (родовых, клановых, тейповых, локальных и проч.) отношениях, что зачастую рассматривается представителями чеченского народов как утрата своей идентичности.

В Чеченской Республике насчитывается до 256 тысяч человек в возрасте от 18 до 29 лет и необходимо использовать данный ресурс в созидательных целях, направить его на решение социально-экономических задач. Важно и то, что неадаптированность граждан республики и ее руководства к современной экономической модели неминуемо приведет к тиражированию военных конфликтов по типу вялотекущей войны.

Продовольственная зависимость Чечни от центра существовала еще в советские времена. Так, по данным официальной статистики в республиках Северного Кавказа в 1989-90 годах, среднедушевое производство основных продуктов питания в Чечено-Ингушетии почти вдвое отставало от аналогичных показателей в Адыгее, Карачаево-Черкессии и Кабардино-Балкарии.

Лишь данные по Дагестану были близки к показателям Чечено-Ингушетии – обе республики производили зерна по минимальным нормам потребления на душу населения, а производство мяса крайне отставало от потребностей. Примерно так же распределялось производство картофеля, молока, яиц, причем наибольшее отставание по этим видам продукции приходилось опять-таки на Чечено-Ингушетию и Дагестан.

Причем, дефицит произведенного в республике продовольствия по отношению к необходимому составлял почти 20 процентов. Хуже этого показатели были лишь в Дагестане, Карелии, Калмыкии и Коми.

Таким образом, в 1991 году, то есть, непосредственно перед распадом СССР и началом известных событий в Чечено-Ингушетии производство продовольствия в республике было минимальным. Фактически можно говорить о наличии продовольственного кризиса (от голода население спасали только поставки продовольствия извне).

Вообще, между объемом производства продовольствия и уровнем конфликтности в обществе существует прямая связь. При определенных обстоятельствах этот фактор становится важнейшим в формировании социальной напряженности в обществе и сознательное затягивание решения социальных проблем дает возможность управлять данным конфликтом на расстоянии.

По данным же на 1990-й год, две трети российских республик обеспечивали себя продовольствием и лишь Якутия, Чечено-Ингушетия, Дагестан, Калмыкия, Карелия и Коми не производили необходимого им количества. Интересно, что на Северном Кавказе именно Дагестан и Чечено-Ингушетия менее всего обеспечивали себя продовольствием и именно с ними связаны самые кровопролитные события последних лет.

Таким образом, можно предложить, что на уровень социального напряжения в обществе самым непосредственным образом влияет объем производимого продовольствия, разумеется, в тесной привязке с такими факторами как: численность населения и его этнического состав; размещение и хозяйственная ориентация различных этнических групп; уровень развития и характер промышленности; групповая идеология и конфессиональная принадлежность населения; форма культуры и ментальность ее носителей; физико-географические условия территории. Точные сведения о производстве продовольствия могут быть важнейшим показателем, отражающим уровень потенциальной социальной напряженности как особой предконфликтной формы состояния общества.

Сильнейшим фактором, усиливающим напряженность в нашей республике, являются темпы естественного воспроизводства населения, связанные с «традицией» высокой и сверхвысокой рождаемости, миновавших стадию демографической революции, но еще не дошедших до этапа демографического перехода. Например, если у русского населения Кавказа показатель естественного прироста соответствовал общероссийскому (т. е. был близок 3 промиллям), то у титульного населения он колебался от 10,0 промиллей у осетин до 23,5 у чеченцев (таким же или более высоким был этот же показатель у народов Закавказья и Средней Азии). Его можно рассматривать как показатель растущего давления все новых и новых масс населения, обеспечить продовольствием которые невозможно в рамках традиционных систем управления.

Это обстоятельство служит наглядным подтверждением второстепенности «исламского фактора» в развитии того же чеченского конфликта. Но при этом устойчивое и «расширенное» воспроизводство радикальных идеологий обеспечивается благодаря постоянной социальной напряженности, которая в свою очередь может быть связана с трудностями обеспечения приемлемого уровня жизни для быстро растущего населения. Не случайно поэтому, что рассадником ваххабизма в северокавказских республиках является Дагестан, где налицо как раз именно такой комплекс проблем.

Современные аналитические материалы, посвященные российской национальной политике, выделяя те или иные негативные последствия этой политики, нацелены, как правило, на выяснение причин чеченского сепаратизма. При этом необходимо учитывать тот факт, что при отсутствии понятной и приемлемой для населения государственной идеологии ислам становится формой защиты от варварской рыночной экономики, сложившиеся в РФ, и внедряемой через СМИ бездуховности.

И последнее. Изменить ситуацию к лучшему в Чеченской Республике невозможно без коренной ломки сложившейся системы власти. Между тем, несмотря на потрясения последних лет, реальной «смены власти» в республике не произошло, менялись только лидеры, но не весь государственный аппарат, незыблемы остались и принципы управления. Отсюда вытекает необходимость более целенаправленной и последовательной федеральной кадровой политики в регионах РФ, включая национальные республики.

Рашид Юнусов – сотрудник Центра гуманитарных исследований.

Источник: Газета "Чеченское общество"