Чечня кадыровская была безрадостна.

Сильный и жестокий лидер, подмявший все под себя, не терпящий никакой оппозиции. Переход – частично передача, отчасти перетягивание - ряда полномочий с федерального уровня на местный. Бурный рост чеченских – то есть не просто из чеченцев сформированных, но и подчинённых местному чеченскому руководству: - силовых структур, в немалой степени за счет набора в них боевиков. “Чеченизация” конфликта со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мирное население уже не знает, что хуже: “федералы” или “кадыровцы”.

Картина неприятная, но более или менее ясная.

А вот что такое Чечня алхановская – вопрос пока открытый.

Есть ли у Алу Алханова хоть немного власти, или реальные силы и контроль сосредоточены в руках Рамзана Кадырова, главы службы безопасности Президента ЧР и вице-премьера по силовому блоку, сына покойного Ахмада-Хаджи? Очевидно одно: если Кадыров-старший как-то удерживал ситуацию, то ни Кадыров-младший, ни Алханов ни на что подобное не способны. И в этом смысле важно, что именно в алхановский период особенно обострились отношения между федеральными и местными силовыми структурами. Свидетельства томучто они друг друга, мягко скажем, недолюбливают, были и во времена Ахмада-Хаджи, но только сейчас истинный размах противоречий становится очевидным – и чем дальше, тем более.

***

На посту “Кавказ” федеральные военнослужащие заводят нас с коллегой в свою будку…

Оговоримся сразу: когда-то “федералами”, “федеральными войсками” называли только военных, армию – и прежде всего сами армейцы: остальное-де от лукавого – ВВ, МВД, ФСБ… Теперь, после того, как в Чечне были созданы многочисленные силовые структуры из “местных”, оттенки смысла поменялись: “федералы” - это те, кто не “чеченцы”. А поскольку знаки различия на камуфляжных одеждах здесь почему-то не носят, то кто их разберёт – армия или кто ещё. Короче, федеральные военнослужащие…

Паспорта их особенно не интересуют. То ли денег хотят, то ли просто от скуки, а скорее – и то, и другое. Жалуются, что электричество накрылось - темно, и обогреватель не включить, -- проклинают сырой кавказский январь, липкую вездесущую грязь, и ищут сочувствия, хотя его в карман не положишь. Времени, конечно, жалко. Но полтинника жалко еще больше. И мы продолжаем поддерживать беседу в надежде откупиться словами. - “А вообще, все бы ничего, если б не эти кадыровцы”, - лениво потягиваясь, констатирует один из наших вынужденных собеседников. - “Боевиков-то мы уже давно никаких не видели. Так что с ними никаких проблем. Но вот “кадыровцы”… Понимаешь, формально они как бы свои, но на деле – хуже всех чужих. Я серьезно говорю. Из всего безобразия, что здесь творится, 75% -- это “кадыровцы”. А остальные 25% -- подели на двое между боевиками и местным криминалом, и не ошибешься”.

Своих “безобразий” мальчики в расчет явно не принимают. Они, естественно, безгрешны. Но интересная история. То, что между “федералами” и местными “силовиками” не все благополучно – не секрет. Но чтоб “федералы” прямо на посту журналистам на “кадыровцев” жаловались – это уже что-то новенькое.

Задумавшись о перспективах такого противостояния, вспоминаем: в ленте одного из информационных агентств читали, как буквально несколько дней назад где-то в районе Ачхой-Мартана федеральные военнослужащие убили пару местных “силовиков”. Что ж, в такой ситуации грех не прояснить обстоятельства дела. Едем в Ачхой-Мартан. Узнаем у тамошнего милицейского начальства, что случиться-то эта история, действительно, случилась - но не у них, а в соседнем Сунженском районе. И убили не обоих – одного только ранили. А за подробностями извольте в Сунженский РОВД. Эта новость не радует. В Сунженском РОВД меня знают, как облупленную. Только за последние полгода я там раза четыре была, и вопросы неприятные задавала. Их от одного моего вида корежить начинает. Ничего толком не скажут. Да и вообще - хорошо, если хоть на порог пустят.

Но – вот неожиданность! - в Сунженском РОВД встречают с распростертыми объятьями. - “А, это Вы! К нам приехали? А по какому делу? Но недавнему инциденту с военными, да? Как хорошо! Сейчас мы вам все расскажем! Минуточку только посидите – папочку возьмем, чтоб имена, номера машин продиктовать. Такая нехорошая история. И Ваше вмешательство…” От изумления впадаю ступор, и только представления о приличиях не дают попросить коллегу меня ущипнуть. Хотя, по здравом размышлении, все понятно. “Кадыровцев” да “ямадаевцев” милиция сильно не любит: и те, и другие – бывшие боевики, только вторые перешли на сторону центральной власти в 1999-м и подчиняются Министерству обороны, а первые – в последние год-другой, а кому подчиняются – Аллах их знает… Но в ситуации “федералы против чеченцев” положено защищать своих. За четверть часа узнаем примерную фабулу, записываем “фамилии, адреса, явки” - всё, как нас учит господин президент. Дальше ездим по этим “явкам”, и по кусочкам складывается такая жизнерадостная картинка:

18 января сего 2005 года, около четырех часов дня, на повороте с трассы “Ростов-Баку” на поселок Давыденко Сунженского района, совсем недалеко от административной границы с Ачхой-Мартановским районом, перевернулась БМП. Почему перевернулась – трудно сказать. Может, водитель просто задремал, может, зазевался, может, пьян был. Военные хотели было все списать на фугас, или хотя бы обстрел. Но не получилось. На место происшествия тут же приехали и оперативные группы из РОВД Ачхой-Мартановского и Сунженского районов, и командир 49 ОБРОН (отдельной бригады оперативного назначений внутренних войск), инженерной разведке которой принадлежала БМП, и, конечно, главы администраций окрестных сел. Последним было очень важно отбояриться от фугаса: ведь если будет зафиксировано, что у них рядышком боевики поработали, без неприятностей бы не обошлось. А им это надо?.. В общем, милиционеры и главы администраций орут в один голос: “Взрыв, говорите? А где воронка? Нет тут никакой воронки! И следов обстрела нет! Потерял управление – так и скажи! И вообще, жертв нет. И машину не сильно побило. Так в чем дело-то?” Через часок военные сломались. Сказали, что не нуждаются ни в помощи со стороны сотрудников милиции, ни в дальнейшем присутствии местных властей. Обещали до вечера убрать БМПшку с трассы.

Сие, однако так и осталось благими намерениями. До наступления темноты “федералы” так и не собрались оттащить с трассы свою технику. Видимо, были у них дела поважнее. Но не бросать же БМП до утра посередь дороги? Мало ли, кто её подберет? Вещь ценная – уйдёт в момент… А потом поди объясни начальству, куда делася… И вокруг перевернутой машины было выставлено боевое охранение на двух БТРах из приблизительно десяти военнослужащих-осетин под началом командира-русского. Бойцы, которым предстояло на дежурстве ночь куковать, запаслись горячительным. Чтоб не скучно было.

За час до полуночи личный состав боевого охранения был уже сильно навеселе. И тут к Давыденковскому повороту подъезжают двое чеченских “силовиков”. Судя по тому, что говорят местные жители, может, то были “кадыровцы”, но скорее всего – “ямадаевцы” (то есть военнослужащие батальона армейского спецназа “Восток” под командованием Сулима Ямадаева). Впрочем, хрен редьки не слаще. Были это не какие-то в зубах навязшие неизвестные вооруженные лица в камуфляжной форме и с автоматами, а вполне конкретные люди - Шовхалов Асланбек Салаудинович 1976 года рождения и Каимов Анзор Аликович 1977 года рождения. Оба - уроженцы села Нойбере Курчалоевского района. Давние друзья. Прописаны в Грозном, в одной квартире по адресу ул. Дьякова, дом 11, кв. 54. Ехали они из Грозного в Ингушетию, в станицу Слепцовская на автомашине Жигули – ВАЗ-2106, номер C326ХВ – 95 RUS.

“Федералы” их останавливают: ездят тут всякие по ночам… Требуют документы. Те выходят из машины и гордо показывают “крутые корочки”: “СБ ГРУ МО”. Официально такой диковинной птицы, как Служба Безопасности Главного Разведывательного Управления Министерства Обороны, конечно, не существует. Но “ямадаевцы” частенько подобными титулами прикрываются, да и “кадыровцы” ими не брезгуют… Обычно военные к этим “охранным грамотам” относятся благосклонно. А тут, видимо, на пьяную голову кровь взыграла. Шовхалову с Каимовым быстро и доходчиво объясняют, куда они могут засунуть свои бумажки, и требуют сдать оружие. Те, вместо того, чтобы автоматы отдать, их, ясное дело, наставляют на военных. Несколько минут федеральные и чеченские “силовики” так и стоят с автоматами друг против друга. Наконец, и тем, и другим надоедает – ситуация патовая, перестрелки никому не хочется. Тогда “федералы” предлагают “пойти на мировую”. Чеченцы вздыхают облегченно, расслабляются. Видимо, не первый раз в такой ситуации, и всегда все обходилось. А тут коварные военнослужащие сбивают их с ног, кладут на землю и отбирают самое святое – два пистолета Стечкина, два “Калашникова”, ну и амуницию до кучи. И начинают “поверженных врагов” избивать – кто ногами, кто прикладами, кто и тем, и другим.

Командир боевого охранения на этом месте несколько напрягается. Все же, как ни крути, не просто людишек задержали, а сотрудников местных силовых структур. Иначе говоря, не простых бандитов, а официальных. Забьют их ребята не ровен час до смерти, а потом расхлебывай… Приказал он прекратить избиение задержанных, и доставить их на близлежащий блок-пост, что на Ачхой-Мартановском повороте – пусть уж там с ними разбираются. Задержанных сажают в их же машину и в сопровождении одного из БТРов везут по мосту через речку Асса.

Судя по всему, когда бойцы выдвигались в путь, они ещё честно намеревались выполнить приказ командира. Но вот по дороге приходит им в голову следующая свежая мысль: если сдать этих то ли “кадыровцев”, то ли “ямадаевцев” на Ачхой-Мартановский пост, вместе с ними придется передать и их табельное оружие. А автоматы с пистолетами новенькие – загляденье. И отдавать их страсть как жалко. В результате принимают военнослужащие простое и само собой напрашивающееся решение: “пустим-ка мы чеченцев в расход, а оружие себе оставим”.

Сказано – сделано. Сразу за мостом обе машины заворачивают направо и едут вдоль реки. Там деревья когда-то были, за войну их, конечно, вырубили – на дрова и так, для безопасности (читайте Толстого, там про это всё сказано), - но подлесок уже подрос. Самое место, чтобы тихонько сделать нужное дело. Выводят Шовхалова и Каимова из машины и начинают прямо при них делить их оружие. Потом Каимова отводят ближе к берегу реки, бросают на землю, наставляют автомат. Шовхалов – тоже под прицелом - остается на месте. Оба уже избиты до полусмерти и прекрасно понимают, что жить им осталось максимум минут пять. А потому терять совершенно нечего. И Шовхалов пытается вырваться. Бойцы кидаются на него, и около Каимова остается только один автоматчик. Каимов понимает – это его последний шанс. Хватается рукой за ствол автомата, направляет его вверх, а потом, оттолкнув военного, бросается в речку. Некоторое время его несет по течению. И тут он видит слабые огни какого-то села. Кое-как выбирается на берег.

Село Новый Шарой, Каимов ковыляет по селу, стучит в ворота,. Он в камуфляже, весь в крови, вместо лица – месиво, время – около трех ночи. Открывать, естественно, никто не спешит. Наконец, один из местных жителей отзывается на стук в ворота. Трудно сказать, что сподвигло человека на этот подвиг - именно подвиг, по-другому и не назовешь… Он заводит Каимова к себе в дом, помогает кое-как обработать раны. Тот объясняет ситуацию и просит отвести его к главе администрации или в милицию, откуда он мог бы позвонить своим сослуживцам. Хозяин волочет его в ночи через все село к дому главы администрации, но там не открывают, - и кто их осудит? Вообще, удивительно, что после стольких лет бойни и скотства остались люди, - хоть десять праведников, готовых помочь своему ближнему… Отчаявшись, героический хозяин снова забирает Каимова к себе.

Приводит он его назад к главе администрации уже около семи утра. На этот раз охрана ворота открывает, но в доме у главы администрации вожделенного телефона нет. Каимова везут в село Самашки, откуда ему, наконец, удается связаться со своими.

Затем Каимов вместе с главой администрации едут к мосту через Ассу. Каимов все еще надеется, что Шовхалов ранен, и лежит где-то неподалеку. Они прочесывают местность, кричат… Довольно быстро обнаруживают припрятанную в кустах машину Шовхалова и Каимова со следами неудавшегося поджога. А вскоре находят и труп Шовхалова. Оно и понятно – два раза подряд чуда не бывает… Примерно в это время появляются сослуживцы Каимова и забирают своих сотоварищей – одного живого, другого мертвого.

Конечно, никакой перевернутой БМП к тому времени на дороге не было… А боевого охранения и след простыл. Видимо, разделавшись с Шовхаловым, военнослужащие осознали, что второй-то ушел живым, и от ужаса протрезвели. Машину откатили чуть подальше и подожгли, труп тоже отволокли, чтоб не отсвечивал, а дальше вернулись к боевым товарищам и вместе с ними до рассвета возились со злосчастной БМПшкой. Пыхтели, переворачивали тяжеленную бандуру, оттаскивали на базу…

К десяти часам утра о происшедшем узнает руководство как Сунженского РОВД, так и Ачхой-Мартановского РОВД. Преступление было совершено фактически на административной границе двух районов, и сотрудники милиции некоторое время играют в правоохранительных пинг-понг, пытаясь спихнуть это неприятное дело друг на друга. Наконец, устанавливают, что по территориальности дело все же принадлежит Сунженскому району. Сунженский РОВД провидит необходимые следственные действия, готовит материалы и передает по подследственности. Сейчас этой историей занимается военная прокуратура в Ханкале.

Привлекут ли военных к ответственности за незаконное задержание и внесудебную казнь – можно только гадать. Этим мы заниматься не будем – времени жалко, да и бессмысленно.

Подумаем о другом.

Ведь формально “ямадаевцы” были военнослужащими российской армии. “Службы безопасности ГРУ”, ясное дело, не существует, это так говорят, “для понта”, а есть СпецБатальон, одна из самых боеспособных частей 42-й дивизии Российской армии. Те, на дороге, были, правда, из внутренних войск, но ведь убивали-то не поэтому…

Если бандитские разборки “федералов” с “местными” будут продолжаться в том же духе, не перерастут ли их нынешние враждебные отношения в нечто большее?..

Источник: Полит.Ру