1 мая в Чечне произошёл международный скандал с делегацией Европейского комитета по предотвращению пыток (ЕКПП). По словам руководителя инспекторов Мауро Пальмы: "Делегация комитета в сопровождении российских властей направилась в селение Центорой, однако у въезда в село мы были остановлены силами безопасности и были вынуждены повернуть обратно". Встречаясь 2 мая с президентом Чечни Алу Алхановым, Пальма назвал инцидент "неприемлемым".

Казалось бы, чему возмущаться — не пустили и не пустили. Но повод для удивления есть. Поскольку инцидент был тут же исчерпан, Алханов сказал европейцам много тёплых слов, типа "мир есть, когда соблюдаются права человека", гарантировал всяческое содействие и обещал комиссии, что "в Чечне нет мест, которые она не сможет посетить". Ещё бы! Европейский комитет по предотвращению пыток — единственная структура, имеющая право беспрепятственной инспекции мест лишения свободы. Любых.

Изоляция преступников от общества — неизбежная мера. Но изоляция эта вовсе не означает, что у силовиков есть право применять к подозреваемым, обвиняемым, подсудимым и осуждённым "недозволенные методы". К чему это может привести, весь мир узнал после победы над нацистами. Впрочем, у нас на этот счёт есть свой, гораздо более длительный опыт...

В созданной за вторую половину прошлого века международной системе защиты прав человека есть специальные механизмы, которые, по идее, должны препятствовать пыткам. Есть конвенция о запрете пыток или других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Есть ооновские структуры, которым государства должны регулярно отчитываться в выполнении этой конвенции. Есть специальные ооновские докладчики, которых могут направить в ту или иную страну. Вот в Россию, например, в ту же Чечню пытались направить. А Россия не принимает. И никак её не заставишь.

Но есть и европейские структуры — тот же Совет Европы, — где обязательства членства существенно строже. Но если какого-нибудь лорда Джадда не пускать ещё можно, то Европейский комитет по предотвращению пыток — нельзя.

Вообще-то Россия охотно отчитывается о своём сотрудничестве с правозащитниками. В параграфе 45 последнего правительственного доклада о выполнении "Конвенции о запрете пыток" говорится, что межправительственные и неправительственные организации имели свободный доступ в регион, включая места лишения свободы. А с "Мемориалом" даже проводятся ежемесячные встречи — на то есть приказ замгенпрокурора. Правда, про эти встречи мы узнали собственно из самого доклада, нам даже на запросы через пень-колоду отвечают. Или вот Международный комитет Красного Креста — организация, которую положено допускать в места лишения свободы — сообщает, что "в 2004 году МККК столкнулся с проблемами, препятствующими осуществлению данного вида деятельности (визитов в следственные изоляторы и иные места содержания задержанных и арестованных) в соответствии со стандартными критериями, принятыми в организации, в результате МККК пришлось временно прекратить посещение задержанных".

Но полномочия Европейского комитета выше.
Европейцы хорошо знают, что и там, в "цивилизованных странах", полиция склонна распускать руки. Знают не только по фильмам с "крутыми ребятами" Иствудом, Делоном и Бельмондо. Права допрашивать "с пристрастием" нет, но соблазн-то велик. В любой стране. Особенно — в "особых обстоятельствах". В Северной Ирландии. В Стране Басков. И бесконтрольность тут может привести к тому же, что мы имеем на Северном Кавказе — в Чечне, Ингушетии, Кабардино-Балкарии — контртеррор воспроизводит террор. И остановить раскручивающуюся спираль насилия может или вмешательство правозащитников (не только общественных, но и государственных, как Альваро Хиль-Роблес в Испании), или международных структур, как было в Великобритании. Этого недостаточно, но без этого — никак.

Так что статус Европейского комитета весьма высок, не пускать его к себе нельзя. И уже седьмой раз за время "второй чеченской" они приезжают в Россию.
Что они, впрочем, могут? Немногое. Готовят доклады. Доклады, подготовленные в ходе прошлых визитов, содержали сведения о серьёзных нарушениях российской стороной взятых на себя обязательств по предотвращению пыток. Однако по статусу Комитета эти доклады могли быть опубликованы только с согласия инспектируемой стороны — России. А та отказывается предать их гласности. Вообще-то случай исключительный и даже позорный, но — "имеют право".

Тем не менее, мнение Комитета о ситуации на Северном Кавказе всё же было обнародовано. За время второй чеченской войны ЕКПП был настолько неудовлетворен ситуацией в Чечне и отсутствием сотрудничества со стороны России, что дважды прибег к крайней, исключительной мере — публичным заявления "относительно Чеченской Республики Российской Федерации" (первое в июне 2001 года, второе в июле 2003 года). В переводе с дипломатического языка: со стороны ЕКПП это более чем жесткий сигнал. За последние пятнадцать лет Комитет сделал в общей сложности четыре публичных заявления. То, что два из них по поводу России, само по себе указывает на глубину кризиса.

И теперь, между прочим, сам Рамзан Кадыров использует результаты работы Комитета. В скандале вокруг ОРБ-2, Оперативно-розыскного бюро МВД в Грозном, публичные заявления ЕКПП сыграли не последнюю роль.
Сами же доклады ЕКПП до настоящего времени остаются неопубликованными. Конечно, это в значительной степени обессмысливает работу Комитета. С убедительными просьбами предать гласности доклады ЕКПП неоднократно обращались к РФ не только сам Комитет, но и другие структуры Совета Европы, включая Парламентскую ассамблею.
Но одно дело — запрет публиковать: Россия имеет право, хотя и нарушает все приличия. И совсем другое дело — не пускать. Правда, не пускать всё же пытались, например, на Ханкалу. Но теперь вроде войны и пожара нет. Так что деваться некуда — пустили.

Происшедший же конфуз объясняли по-разному — что-де "делегация о своем приезде не поставила в известность МВД Чечни и другие правоохранительные ведомства", а милиционеры "имели прямой приказ не пропускать в Центорой ни одного вооруженного или незнакомого в лицо человека, какие бы документы он ни предъявлял", поскольку 9 мая, в годовщину убийства бывшего президента Чечни Ахмада Кадырова, ожидались новые теракты. Но где первое мая — и где девятое? А боевики-террористы, замаскировавшиеся под европейских чиновников — это что-то из романа в яркой обложке...

Кроме Алханова, делегация встретилась и с Рамзаном Кадыровым, которому выразила обеспокоенность сведениями о применении "недозволенных методов". Кадыров, разумеется, отвечал, что такие сообщения носят непроверенный характер, но руководство республики обратилось к прокурору с просьбой "провести самое тщательное расследование и принять предусмотренные законом меры, если факты нарушения прав задержанных имеются". И по поводу тех, кто в Центорой не пускал, — тоже приказал разобраться.

А прокурор Чечни Валерий Кузнецов в свою очередь сообщил, что им-де дано указание о проведении "соответствующей проверки и привлечении к дисциплинарной ответственности сотрудников правоохранительных органов, виновных в случившемся..."
Конечно, получив эти гарантии и объяснения, Пальма заявил, что считает инцидент исчерпанным и продолжит свой визит в Чечню. Работа у них такая...

И 2 мая делегация посетила-таки Центорой. Сопровождавший делегацию Нурди Нухажиев, местный "уполномоченный по правам человека", поспешил отчитаться: "Члены европейской комиссии посетили в этом селе базу, где дислоцируется девятая рота МВД Чеченской Республики, местную медицинскую амбулаторию, а также школу, чтобы посмотреть социальный уровень жизни местных жителей. Объекты для посещения представители комиссии выбрали сами, никаких препятствий для перемещения или посещения того или иного объекта им оказано не было". Разумеется, не за "уровнем жизни" ехали европейцы в Центорой. Было достаточно свидетельств о том, что в родовом селе Кадыровых в тайных тюрьмах держали похищенных людей. Здесь, вроде бы, держали в заложниках и родственников Аслана Масхадова, и родных масхадовского помощника Вахида Мурдашева...

Другое дело, что для того, чтобы перепрятать узников перед визитом высокой делегации, было бы достаточно не суток, а трёх часов. Но ведь и европейские инспектора тоже не лыком шиты. И само по себе воспрепятствование их работе — инцидент серьёзный, и он будет, несомненно, отмечен в их новом докладе. Который, как и прежние, надо думать, положат "под сукно".

Александр Черкасов

Ежедневный Журнал