Валерий Панюшкин

Я писал об этом много раз и напишу еще. Тело Аслана Масхадова должно быть предано земле его родственниками. Мы не колдуны, чтобы воевать с мертвыми. Я исхожу из того, что мертвый человек имеет право на захоронение в любом случае. И хоронить его должны близкие, потому что иначе получится, что сын наказан за отца и вдова наказана за мужа тем, что не могут предать земле его тело.

Я даже не хочу обсуждать вины Аслана Масхадова. Главной его виной и непосредственным поводом для его устранения явилось то, что он предложил мир российской власти, которая, как выясняется, хочет в Чечне чего угодно, кроме мира. Главной причиной убить его явилось то, что он объявил перемирие и перемирие не было нарушено его людьми. Главным его грехом оказалось то обстоятельство, что отряды чеченских партизан действительно ему подчинялись. Как выясняется, чеченских лидеров вообще убивают не в бою с оружием в руках, а тогда, когда они готовы сложить оружие. Надо еще объяснять, почему они до сих пор не сложили оружие?

Но дело не в этом. Ответьте мне на вопрос: кто мы, если мы воюем с мертвыми? Мы осквернители могил? Мы воронье или падальщики?

Меня не интересуют юридические соображения, что по суду Аслан Масхадов террористом признан не был, а был только объявлен в розыск, то бишь не подпадает под вудуистский наш закон о невыдаче тел террористов родственникам. Меня не интересует, что юридически террорист, убитый не в момент совершения теракта, не подпадает под шаманский наш закон о невыдаче тел. Меня интересует сам закон.

Меня интересует, какое чудовище его придумало. Не выдавать тела террористов родственникам – это все равно что выставлять эти тела на площадях на поругание. Тело Аслана Масхадова и так уже было выставлено на поругание в телевизионном эфире, и мои дети видели мертвого человека таким, каким дети не должны видеть ни одного человека никогда, даже мертвого, даже если он преступник и враг. Это Средневековье. Это варварство.

Я не хочу слышать, что с телом Аслана Масхадова поступят по российским законам, то есть не выдадут родственникам для захоронения, я хочу видеть тех потомков гуннов и Атиллы, которые придумали этот изуверский закон.

Если завтра Государственная дума примет закон отрубать террористам головы и натыкать на шесты на площадях, мы что, так и сделаем? Если завтра Государственная дума примет закон сажать террористов публично на кол или колесовать на Красной площади, так чтоб казнь было видно из окон «Боско кафе», вы что, пойдете смотреть казнь?

Я не хочу сейчас обсуждать, доказана или не доказана вина Аслана Масхадова. Я хочу спросить, чем люди, показавшие по государственному телевидению мертвого человека, лежащего в луже крови, отличаются от бандита по прозвищу Тракторист, снимавшего на видеокамеру казнь российских солдат, или от афганских талибов, публично казнивших женщин на стадионах? Такие же варвары.

Культура, к которой я себя отношу, уже много тысячелетий полагает, что недостойно глумиться над телами поверженных врагов. Если вы не читали «Илиаду» Гомера, то, может быть, хотя бы смотрели фильм «Троя»? Помните, там обреченный на смерть Гектор просит Ахилла только об одном – о захоронении. Помните, там Ахилл передает тело убитого им врага отцу врага?

Захоронение мертвых – безусловное правило нашей культуры, или мы не европейцы. Или мы дикие племена, думающие, будто у убитого врага надо вырезать и съесть сердце.

Я писал об этом много раз, и буду писать еще. Если вы не уважаете жизнь, то уважайте хотя бы смерть. Вот уже три дня Аслан Масхадов – не президент Ичкерии, не глава сепаратистов, не террорист, не бандит, не преступник. Вот уже три дня он – мертвец, и это главное обстоятельство для всякого человека, если не читавшего «Илиаду» Гомера или Библию, то хотя бы смотревшего голливудский фильм «Троя».

И последнее: если мне не случится умереть стариком в своей постели, то я прошу об одном – о захоронении. А то Бог вас, вудуистов, знает, каких вы еще напридумываете законов к тому времени, как я помру.

Источник: Газета.Ру