Муса КОРИГОВ,

Северный Кавказ представляется сегодня «зоной» политико-правового отчуждения, регионом, где властвует произвол необоснованно «напичканных» здесь силовых структур: прикомандированных войск МВД, ФСБ. В целом, картина является отражением если не бессилия, то, скорее всего, неумения и нежелания коренным образом переосмыслить политику России на Кавказе, в контексте нового стремительно меняющегося мира. «Время назвать вещи своими именами, - пишет известный политолог Вл. Дегоев, - с 1991 г. идет медленный, но верный процесс утраты Россией своего суверенитета на Северном Кавказе». Он отмечает, что Закон на Северном Кавказе ассоциируется в общественном сознании не с именем России, а с именами местных «законоблюстителей», от которых зависит все. Для обеспечения работы административно-коррупционной машины этнократизированная власть идет на любые ухищрения, чтобы убедить Кремль в собственной незаменимости. В стабильности они заинтересованы лишь теоретически. Местной этнократической и криминализированной власти атмосфера чрезвычайщины нужна как воздух. Это один из способов оправдать свое существование, доказать Кремлю свою незаменимость и смотреть сквозь пальцы на творящийся на местах административно-судебный произвол. Поэтому поражают весьма странные методы «борьбы» местных и неместных властей и спецслужб с бандитами и террористами. Многие из них никого не боятся, никуда не скрываются. Так, давно действующие бандитские группировки в Северной Осетии свободно зверствуют, зная, что их никто не тронет. Издержки недальновидной политики Центра по инерции продолжали формировать стереотипы межэтнического общения на Кавказе, в том числе, между осетинами и ингушами. И территориальные потери или приобретения играли здесь основную роль. Отрицательные и положительные стереотипы обуславливали характер отношений между народами, способствовали формированию образов «хороших» и «плохих» народов, парализовывая тем самым процессы социализации «плохих», но этнизации-осетинизации социально-государственных зон в республике. В начале осетино-ингушского конфликта, Осетия мобилизовала все население, включая другие национальности, для мобилизации «Мы»-общности, при этом противопоставив эту общность – русских, армян, грузин и других, независимо от их желания, ингушскому этносу – враждебному «Они», запустив механизм отторжения, изоляции многотысячного ингушского населения республики. Когда в 1994 г. в центральной прессе начал обсуждаться вариант введения в Пригородном районе прямого президентского правления, тогдашний Президент РСО-Алания А.А.Галазов открыто заявил: «…прямое президентское правление народ не воспримет, а я как избранный народом президент возглавлю национально-освободительное движение… возникнет новая категория беженцев – когда всему русскоязычному населению придется отсюда уезжать». (Газета «Северная Осетия». 1994. 21 июня). Так процесс этнизации власти, в осетинском обществе усиливалось, обострялось восприятие «чужого», «… которое зачастую оказывается лишь «негативным чужим», порождающим страх, ужас и ненависть. Таким ярко определенным «чужим» для осетинского общества начала-середины 90-х гг. выступили ингуши». (Россия: центр и регионы», Вып. 18).

Сегодня же, Республика Ингушетия и Пригородный район Северной Осетии стали плацдармом, на котором «обкатывается» антитеррористическая технология, один из способов продвижения и осуществления политических целей.

Зона правового нигилизма, прочно укоренившаяся на территории Пригородного района Северной Осетии, беспрепятственно расширяет свои границы в пределы соседних республик. Североосетинские власти пользуются абсолютной свободой действий и продолжают преступными методами жесткую социальную сегрегацию, подавление ингушского населения Пригородного района, изолируют, препятствуя участию в каких бы то сферах общественной жизни республики. По-прежнему сильна «старая гвардия милой Осетии», ее идеология остается инструкцией к руководству для современных лидеров республики. Несмотря на очевидные преобразования, происходящие в России. Именно эта идеология и старое лобби республики Осетии, как ни парадоксально, в конечном итоге, работают на отторжение всего Северного Кавказа, на процесс поэтапного выхода региона из политико-правового поля России, до которого никому нет дела. Как нет дела до того, что многотысячное ингушское население Северной Осетии остается обреченным на долгие годы бесправного существования. Ингушам в Осетии осталось только одно: уповать на Всевышнего и самим спасать себя, друг друга, от рук преступной «гвардии», живя на территории правового произвола и полной незащищенности. Обыденная реальность: здесь ингушам нельзя лечиться, учиться, работать или просто ходить по городу, не боясь быть безвозвратно похищенными или зверски избитыми. Убийства и число без вести пропавших продолжают расти.

Уверенные в безнаказанности, свободно передвигаясь из одной республики в другую, вооруженные бандиты похищают и убивают людей не только в Пригородном районе, но и в ингушских городах, селах, где преступники охотятся уже за детьми (кстати, на подходе принятие закона о трансплантации детских органов). Ни один преступник за годы преступлений не был найден или осужден. Если и были прецеденты поимки, то бандита, «по звонку» покрывающих эти преступления высокопоставленных особ, спецслужб, быстро отпускали. На ингушских территориях российское законодательство упрямо «ерничает». Почему? Не пора ли положить этому конец всем народом!

Почему так часто, и неожиданно для себя, ингушский народ оказывается в положении вынужденном доказывать свою сопричастность и приверженность Российскому праву, политике? Доказывать то, что давно жизнью и историей доказано. Чем чаще приходилось к этому прибегать, тем изощреннее становились обвинения, а, следовательно, и наказания. В последнее время, зачем-то стали культивировать среди ингушей некую толерантность. Речь о понятии широко пропагандированном, но так и не привившемся в российском обществе.

Абсолютно переосмыслен, проигнорирован очевидный образованному человеку факт - ингушам исторически объективно свойственны такие качества национального характера, как справедливость, миролюбивость, терпеливость и терпимость, как в межличностном, так и в межнациональном общении. Западная же либеральная концепция толерантности (как и сам термин, сформулированный западными либералами) подразумевает, прежде всего, снисходительное, терпимое отношение, практически, к любому решению индивида. К его независимому от каких либо ограничений со стороны государства, коллектива или национальной морали, традиционных ценностей действию. Разве схожи два понятия терпимости, терпеливости, в русском, ингушском или ином традиционно-народном представлении и западноевропейском? Вероятно, не схожи, они разводятся историческим опытом общественного существования, культурой. Мы тоже движемся по пути демократических преобразований, но демократия, гражданское общество в России определяется наличием этнокультурного многообразия, а потому имеет свою специфику.

Никто ингушам не указывал терпеливо принимать чужую боль, трагедию сотни тысяч чеченских беженцев и беженцев из Северной Осетии, искренне желать притока русских семей, рабочих рук, различных специалистов, которых в республике не достает. Отличительной национальной чертой ингушей принято считать - готовность в любую минуту разделить чужую беду, понять ее и принять как свою. Никто с этим не поспорит. Может быть поэтому, не смогли ингуши (народные лидеры, в том числе) отстоять свое право на «наследие» при разделе Чечено-Ингушской республики. Отстоять заслуженную «компенсацию» за утраченные достижения в социально-экономическом и культурном строительстве ЧИАССР, за то, что получили в наследство отсталые во всех отношениях «свои» районы. Безропотно ушли, довольствуясь тем, что есть, лишь бы не нарушить мир. Так какую еще толерантность надо прививать ингушам? И до коли?

Почему же, еще вчера относительно спокойная республика ввергнута в пресловутую антитеррористическую кампанию. Ингушетия стала территорией, куда канализируются социальные издержки соседних республик и «отрабатываются» различные военизированные кампании, «демонстрирующие угрозу по назначению» и на которые отпущены немалые деньги. Не сегодня Ингушетии отведена роль «козла отпущения» в политическом раскладе Северного Кавказа.

Состояние, когда человек вынужден доказывать свою положительность, а народ свою состоятельность, постепенно проникло во все слои общества. Образ «троешника», не «драчливого двоечника» и «не положительного отличника», а именно «троечника», приспособленца и соглашателя на все и со всеми без обсуждения стал привычным, массовым типом. Такой тип только из малодушия продаст все. Доминирование в обществе малодушного типа, разуверившегося во всем святом, формирует мнение о народе, влияет на характер устремленности в будущее. Малочисленность же передового национального типа - неординарных, волевых личностей лидерского типа, резко снижает качество и уровень жизненных притязаний народа, необходимых ему для занятия достойного места в сообществе народов. Такие тенденции свидетельствует о глубоких и серьезных изменения происходящих в обществе, ведущих к нравственному обнищанию и моральному обезличиванию.

В Ингушетии наблюдается рост смертности зрелого мужского населения. В Пригородном районе Северной Осетии, по разным данным, только за последние 5-6 лет, погибло более 500 человек, без вести пропало более ста. Получается в течении года погибают около ста человек!

Как правило, похищают и убивают наиболее социально активных, способных и физически здоровых людей. Эта масштабная бесчеловечная преступная кампания, развернутая местными «каннибалами» с молчаливого согласия и поддержки властных ведомств, в основном силовых, унесла и продолжает уносить жизни ни в чем не повинных людей. Уместен вопрос? Где же вездесущие московские правозащитники, журналисты, либерально-демократическая пресса? Которые традиционно используют (сначала чеченских) ингушских волонтеров в своей рейтинговой практике, для демонстрации своей яко бы оппозиционности. Иначе как существовать «на плаву», на Чечне сейчас не «заработаешь». В Чечню и «командированные» не лезут, «не по зубам», а в Ингушетии можно «разгуляться, она толерантна».

Редкостный на территории России правовой беспредел, убийства, хищения людей в Пригородном районе Северной Осетии и Ингушетии не заслужили внимания правозащитников. Ни одно убийство, ни один бесследно пропавший житель ингушской национальности, не стали объектом серьезного журналистского расследования. По всему видно, что правозащитные организации, как детище либеральной идеологии, отстаивают интересы и права индивидов, отдельно взятой личности, но никак не народов и их трагедии. Это надо понять раз и навсегда! Этнические конфликты – только почва, материал, на котором строят свою идеологию, разворачивают деятельность правозащитники, умело, обходя коллективные, национальные интересы.

Странные вояжи журналистов «Новой газеты» во Владикавказ заключались не в расследовании похищенных и убитых жителей, выяснении того, что, вообще, здесь происходит на протяжении 15 лет. Журналистка «Новой газеты» О.Боброва, непосредственно занималась проблемой Пригородного района и часто бывала во Владикавказе. Летом 2006 года, вероятно, впервые встречаясь с жителями Пригородного района, она настойчиво задавала всем жителям один и тот же вопрос: «А, вы собираетесь и дальше жить здесь»? Не правда ли, во многом откровенный вопрос? Может быть, Боброва подскажет, где им жить, если не в своих домах. Или, что бы ответила О.Боброва, если бы придя к журналистке в квартиру, ее спросили: «А, вы и дальше собираетесь жить в этой квартире»? Надо думать, что выяснение жизненных перспектив ингушского населения было целью ее поездок.

Означает ли это, что если средние показатели по населенным пунктам района дадут ответ в пользу «да мы ингуши и дальше собираемся жить в своих домах», то выводы соответствующих ведомств, которые оплачивают журналистские поездки на «Юг» и вообще СМИ, должны быть соответствующими. Означает ли это, что, то, что происходит в Пригородном районе, особенно последние 4-5 лет: безнаказанные преступления, нераскрытые убийства и хищения ингушских жителей из сел: Дачное, Куртат, Чермен, Тарское, Карца укладывается в тактику местных властей - «дожимать». Различными путями и средствами усилить исход ингушского населения из Пригородного района, которое еще 5 лет назад стало заметно прибывать. Через страх и полное отсутствие какой-либо защищенности со стороны властей, навсегда изгнать ингушей из своих сел. Такого рода журналистская, особо жестокая и циничная осетинских ведомств деятельность свободно осуществляется на территории Пригородного района, а теперь и в республике Ингушетия. С периодичностью меняются методы, становясь, все более открытыми и радикальными. Очевидно, что на какой-то определенный промежуток времени, дана полная свобода действий против незащищенного населения, в который надо уложиться для завершения целей .

Северный Кавказ был и остается геополитическим узлом, в котором увязаны интересы нескольких иностранных держав. «Законсервированный» Пригородный район, без преувеличения, является незаметной, но значимым элементом этого узла. Поэтому, по-прежнему, будут осуществляться явные и латентные формы истребления ингушей, а осетины обеспечивать тлеющее состояние осетино-ингушского конфликта до поры…. Если эти «звездочки загораются, значит это кому-то нужно». Кто-то заинтересован в консервации межнациональных конфликтов, и в дальнейшем обострении нынешнего положения на Северном Кавказе. Регион давно и основательно задействован в большой игре современной мировой политики. Политическая драматургия Северного Кавказа создается изнутри, с широким привлечением возможностей «каннибалов» из Северной Осетии, которая традиционно играет здесь ключевую роль, а сегодня по скорейшему обеспечению раскола северокавказского региона.

Конечно большие сомнения в верности и успешности избранного российскими стратегами пути и намеченных ставок на Кавказе. То, что делается, проливая «кровь» своих граждан методом «разделяй и властвуй», натравливая один народ на другой можно сделать доброй волей, используя мощный человеческий потенциал. Вместо того, что бы отстреливать молодежь, целесообразно делегировать ему определенную долю доверия и признания их политического сознания и российской политической идентичности, и видеть в них защитников южных рубежей государства. В меру своих народных сил, Ингушетия традиционно была надежным защитником Российского государства.

Геополитический фактор, грядущий новый территориальный перекрой на Кавказе, предвыборный синдром, чем еще можно объяснить высокий уровень социальной напряженности в регионе и в Ингушетии, в частности? В результате «разгульного шабаша» российских спецподразделений и подразделений наемников МВД, ФСБ против беззащитного населения острота народных волнений достигли в Ингушетии взрывоопасного уровня.

Нас волнуют сегодня не геополитические масштабы, хотя и они тоже, но больше ежедневные трагедии - истребление ни в чем не повинных людей на территории Ингушетии и Пригородного района Осетии – методом террора. Известно, что практика государственного террора, широко распространена в современном мире. Результаты «окупаются сверх меры». В результате террористических (или антитеррористических) кампаний основательно подрывают социально-экономические, политические и культурные связи. Общество ввергается в хаос, а главное воцаряется страх и всеобщая подозрительность, глубокое отчуждение людей друг от друга! Вселить страх, оцепенение в людей – вот главная цель любого терроризма. Страх делает общество аморфной, «сцепленной», «пластилинообразной массой», безмолвной и покорной.

Состояние безысходности и гнета ищет своего исхода. Как реакция на подавление, в здоровом обществе появляется несколько или одна незаурядная личность, готовая жертвовать личным ради всеобщего. Для такого человека небезразлична массовая гибель невинных людей, царящее беззаконие. Его влияние на массы быстро распространяется, и понятно, что он начинает представлять определенную опасность для власть имущих. Тут-то и активизируются противодействующие силы, направленные на нейтрализацию или уничтожение такого лидера из народа, пока не поднялись духовные силы людей.

Вот такая простая, но кровавая теория. А практика такова, что вызов зверствующим бандитам был брошен. За установление законности и нормальной жизни на территории Пригородного района Республики Северной Осетии взялся работник Центрального аппарата ФСБ России подполковник Калиматов Алихан. Он был направлен расследовать здесь причины гибели людей. Кто осуществляет организованные хищения ингушей не только в Пригородном районе Северной Осетии, но и в республике Ингушетия? Какие силы прикрывают преступления хорошо организованных бандитских групп их состав? Почему остаются безнаказанными уже пойманные преступники? Калиматов не отказался от опасной командировки, хотя мог, как и другие сотрудники ФСБ, ведь «зона» не простая. Прежде всего, это сверх головы милитаризованная Северная Осетия, в которой уровень криминогенности, по мнению специалистов, давно перешел грани допустимого. Мужественно и решительно взялся он за дело по поимке бандформирований на территории Осетии. Вышел на след массовых захоронений тел без вести пропавших жителей Пригородного района Северной Осетии. Враги поняли, что дальнейшую расследовательскую деятельность Калиматова надо остановить.

Большую часть рабочего времени, а оно у него длилось 24 часа в сутки, Калиматов проводил в Северной Осетии, встречался с жителями Пригородного района, выяснял обстановку. Постоянно перемещаясь из села в село, лишь глубокой ночью он возвращался под крышу дома в горной Ингушетии. Как ни странно, (а странного, наверное, здесь ничего и нет), засаду на уничтожение офицера устроили в родной ему Ингушетии, население которой он защищал.

Жизнь конечно вещь дорогая. Вместе с тем она скоротечна и никому неведомо ни ее начало, ни конец. Однако от нас зависит, как она прожита. Прижимаясь к теплушке, у «сытного очага», боясь «как бы чего не случилось»? Или трясясь за кусок «правительственного пирога», или чиновничьей милости? Все силы, отдавая на приобретение того, что превращается в нечисть, хлам, утиль?

По отзывам сослуживцев, Алихан Калиматов был настоящим профессионалом, мужественным и вместе с тем веселым человеком и хорошим другом. Его ждала успешная карьера на благо государству, обществу, людям.

Наш последний час так же никому не ведом, а картина похорон, самая разная и непредсказуемая, последний свидетель жизненного пути. Кто умеет, тот прочитает. В этом мире мы не безгрешны, но если добрые дела перевешивают твои заблуждения, ошибки, то должно быть так, как должно. Вся Ингушетия провожала Алихана - российского офицера, истинного ингуша, патриота большого Российского государства и своей родной Ингушетии, за которую он болел большим сердцем горца. Десятки жителей Пригородного района провожали его в мир истинный. Нет сомненья, что имя Калиматова Алихана, как истинного героя, останется в памяти народной. В сложные время, в годы унижений, страха, несправедливости он единственный из тех совсем немногих, кто схватился со «зверем», не отступил, не пожалел своей жизни.

В последнюю минуту, когда Алихан понял, что устроена засада и смерть неминуема, он оттолкнул своего напарника, сказав: «Уходи, это за мной»! И напарник остался жив.

ингушетия.ру