Представители боевиков предложили компенсацию прапорщику, не добившемуся справедливости в Минобороны и суде

ВАЛЕНТИНА ОСТРОУШКО

На днях гвардии прапорщику Геннадию Уминскому позвонил некто Набир Абдуллаев и сообщил, что «правительство Ичкерии», которое он представляет, готово выплатить военнослужащему компенсацию за ущерб здоровью, нанесенный во время боев за Грозный в 1996 году. Ранее Орловский областной суд отказал Уминскому в иске к Минобороны по поводу компенсации, предложив обращаться к «причинителям вреда». Басаеву и Масхадову.
В 1996 году отряд Уминского получил приказ: вступить в Грозный, прорваться к заблокированному боевиками зданию и образовать коридор для выхода из окружения военнослужащих и журналистов. Но руководители операции просчитались: солдат встретили превосходящие силы Басаева, которые прицельно били с хорошо укрепленных, «пристрелянных» позиций. Рейдовый отряд, в котором воевал Уминский, попал под шквал огня: почти все боевые машины были выведены из строя, появились убитые и раненые. Около 50 человек заняли круговую оборону в одном из горящих полуразрушенных домов.
Оборона длилась около месяца. Этаж за этажом приходилось очищать дом от боевиков, доходило до рукопашных схваток. Каждую ночь подразделение под командованием Геннадия Уминского выходило в разведку. Они уже знали, что командование «простилось» с ними. Здание солдаты заняли 9 августа, а 10-го они включили войсковое радио и услышали, как по ним, живым, объявили траур. «Позже мы узнали, что на нас выписали похоронки… – вспоминает Уминский. – Как ребята восприняли? Да матерились…». Получив две контузии, Геннадий Уминский долгое время провел в госпиталях. А выписавшись, узнал, что его полк расформировали, а сам он числится пропавшим без вести. И если потом контрактники начали привозить из Чечни хоть какие-то деньги, то те, кого бросали на верную смерть в 1996-м, вернулись лишь с кучей болезней. Уминский получил зарплату всего за два месяца войны.
«Положили мне пенсию по инвалидности – 3045 рублей, – вспоминает Геннадий Уминский. – Как только я узнал, что можно требовать возмещения вреда здоровью через суд, подал иск…».
Суд шел полтора года. Министерство обороны, естественно, сопротивлялось. Тем не менее 28 июня 2004 года федеральный судья Марина Старых вынесла решение: «Исковые требования Уминского Геннадия Владимировича к Министерству обороны РФ о возмещении вреда здоровью удовлетворить… Взыскать с Минобороны 977 тысяч 646 рублей… Обязать Минобороны выплачивать ежемесячную компенсацию Уминскому за причиненный вред здоровью в размере 25 648 рублей».
Однако определение кассационной инстанции, отменившей решение в пользу Уминского, ввело в состояние шока всю Россию. Областные судьи Эмма Шевченко, Лариса Баталова и Любовь Семионкина отменили решение судьи Старых полностью: «Поскольку Уминский получил повреждение здоровья при прохождении военной службы и при выполнении боевых действий и установить причинителя вреда не представляется возможным, у суда не было законных оснований для удовлетворения его требований… Вывод суда о том, что ответственность за причинение вреда здоровью Уминского должно нести государство, является несостоятельным».
«Получается, не от террористов защищал страну прапорщик Уминский, а так, от нечего делать, подрался с бандой Басаева?» – комментирует это определение орловский правозащитник Дмитрий Краюхин. И Геннадий Уминский сделал то, чего от него не ожидали даже самые близкие люди, но то, на что указывали орловские судьи. Он поехал в Чечню искать причинителей вреда – тех, кто стрелял в него, пытаясь оккупировать Грозный. То есть тех, кто должен заплатить ему за контузию.
Через неделю после суда Уминский был уже в Чечне. Офицерам и солдатам, тем, кто сейчас гоняется по горам за Басаевым, он просто показывал определение Орловского областного суда. «Они должны знать, что их ждет, когда служить закончат… И сразу искали, кто их подорвал на мине. Не в госпиталь спешили, а боевика-снайпера запоминали, – усмехается Уминский. – Когда военные юристы смотрели этот документ орловских судей, не верили, что такое вообще возможно».
Вернувшись из Чечни, Уминский подал иск к Масхадову и Басаеву. А «в ответ» военная прокуратура затребовала его пенсионное дело из военкомата. «Мне сказали, что против меня собирают компромат из-за шумихи в СМИ, – объясняет «НИ» Уминский. – Но как в 1996-м я боевикам не дался, так и военной прокуратуре со мной не справиться…».
Однако дальнейшее развитие событий было еще более поразительным. «Мы заплатим Вам за причинение вреда здоровью, – сказал по телефону Уминскому представитель непризнанной республики Ичкерия Набир Абдуллаев. – Но после того, как заплатим, расскажите об этом всему миру. Мы от этой войны не отказываемся».
Источник: "Новые известия"